* * *
Бык замолчал и поправил на углях ветки с пекущимися яблоками. Обе девушки слушали его, широко распахнув свои огромные глаза, а Мегги к тому же открыла рот от удивления, вызванного такой необычной историей. Скосив украдкой глаза на её великолепные клыки, Бык подумал, что не так давно сбежал бы в ужасе от такого страшного зрелища. Но теперь всё воспринималось им по-другому. Частенько он вообще забывал, что имеет дело с драконессами. Они не вели себя, как драконы и вообще, как хищники. Хотя, именно здесь крылась их главная проблема — еда.
Обе скучали по мясу. Анджелика заявляла правда, что может без него обходиться, но он понимал, что это не так. Мегги несколько раз заявляла свои права на овец, пасущихся неподалёку, и её пришлось уговаривать, не поступать опрометчиво, ведь дракона нападающего на отару, трудно не заметить. Пока они сидели на фруктах и овощах, которые Бык покупал у местных фермеров, якобы для отправки в город на рынок, который он хорошо знал.
Но так долго продолжаться не могло — обе его подопечные начали худеть и выглядели уныло. Пока выход не был найден, (Драгис уверял, что они с Фигом обязательно что-нибудь придумают), он кормил девиц историями, до которых они были весьма охочи, ведь других развлечений у них не было.
* * *
— А что случилось дальше? — спросила Мегги, ёрзая от нетерпения. — Ты отправился странствовать?
— Нет, меня поймали, — вздохнул Бык. — Моя свобода длилась меньше суток. Если бы такое случилось несколько позже, всё было бы по-другому, но тогда я был всего лишь несмышлёным годовалым бычком. Я ничего не знал о жизни, не понимал ни сути, ни природы вещей. Как у нас говорят — не видел ничего дальше мамкиного вымени.
Моё бегство было случайным, я ведь вовсе не собирался убегать, не умел прятаться и цели такой не преследовал. Тогда я заблудился в кустах, которыми зарос небольшой овраг, сравнительно недалеко от фермы. Работники нашли меня по мычанию. Конечно, ветер свободы запал в душу, но я испугался, поцарапался и проголодался, (кусты оказались невкусными), а потому очень хотел домой.
Когда меня вытащили, то перво-наперво угостили палкой. Это был мой первый жизненный урок, который я хорошо запомнил, хоть подлинное значение усвоенной информации открылось намного позже.
Когда вернулись на ферму, старший скотник, конечно, обрадовался, но я уже тогда начал догадываться, что он рад не мне собственно, а чему-то ещё. И то, что он всё время повторял — «На мясо! На мясо!», уже не смахивало на то, что меня зовут по имени. Истина открылась мне спустя годы, а тогда я был полон сомнений и подозрений, которые в силу своей неопытности никак не мог разрешить.
