На ту беду, мне совершенно не хотелось есть, но я не мог обидеть старого доброго фермера, и, поэтому издал благодарственный клич всех быков, который звучал примерно так — МММУУУУУУ-УУУУ-УУУУУУУУ-УУУУУУУУУУУУУУУУУУ! При этом я пару раз подпрыгнул передними копытами и несколько раз изящно взбрыкнул задними.
Какого же было моё удивление, когда мой дорогой и любимый фермер вдруг присел, прижал к голове свою шляпу и испуганным голосом несколько раз повторил: «На мясо! Скорей на мясо!»
После этого он уронил-таки свою шляпу, быстро выбежал из хлева и … больше я не видел своего старого доброго фермера. Да, кстати мамы коровы я к тому времени тоже не видел уже несколько дней. Фермер что-то говорил о молоке, о новых телках на мясо, (я тогда ещё думал, что речь идёт обо мне), но, потом он начинал говорить какие-то непонятные слова, значения которых я не понимал, но запомнил их и спросил у моего знакомого пса, что всё это значит.
Какие только «прелести» он мне не расписал! Оказывается моё тело это само совершенство! Какие слюни он пускал при слове ОКОРОК; а при слове ГРУДИНКА закатывал глаза и готов был упасть в обморок. Когда он говорил о ГОЛЯЖКЕ, его глаза загорались, а зубы начинали лязгать; то же случалось, когда речь заходила вообще о КОСТЯХ, (тут он начинал сходить с ума, носиться, как пчелой укушенный, скулить и обнюхивать мои ноги, подвывая и облизываясь).
Из всего этого я сделал вывод, что в качестве еды и фермер, и пёс рассматривают именно меня! Некоторое время, (примерно на одну жвачку), я размышлял над этим вопросом, но всё сводилось к тому насколько я вкусный. И тогда я решил себя попробовать.
Согласитесь, что это в своём роде подвиг со стороны быка, (бычка около года от роду). Ну, кто ещё додумается куснуть себя за ногу, как будто это обычная трава?
Я додумался. И куснул. И откровенно говоря, ничего особенного не почувствовал. Тогда я припомнил, что кто-то говорил, (может быть, сам добрый фермер или его пёс), что вкуснее всего то, что там, в ляжках. Я дотянулся до своей ляжки и куснул изо всей силы…
С этого момента я плоховато помню, что происходило вокруг. Помню только ветер, свистящий в ушах, половинку ворот, на рогах болтающуюся и затихающие крики фермера: «На мясо! На мя… На со… мя — а, сооо…» И тишину, впервые влившуюся в мои уши тишину, наполненную стрекотанием кузнечиков, запахами трав, мирным шелестом далёкой дороги, шёпотом звёзд и ветром, ни с чем несравнимым ветром свободы, берущим вас за ноздри железной ласковой рукой и ведущим… куда? Навстречу судьбе, конечно же!
