– Вы были правы, оно губит, – раздельно произнес я, и рука следователя с зажатым пистолетом направилась точно в висок его товарищу.
– Не-ет! – истошно заорали они в обе глотки.
– Опусти ствол! Опусти ствол!
– Не могу!..
– Опусти ствол!..
Их голосовые связки одновременно поджались, оборвав крики. Только выпученные глаза сохраняли подвижность, они бегали в поисках выхода из ситуации, но его не было.
– Однажды оно чуть не погубило меня… Да, я убил того парня! – рявкнул я. – Чтобы отстоять свое достоинство. И спасло меня только то, что у вас не было адекватных улик.
В перекошенном от ужаса лице следователя мелькнули торжественные нотки.
– Надо было выстрелить сразу. Но ведь вам хочется всем доказать… Самоутвердиться своей правотой. Именно это вас и погубило, – закончил я, обрекающе махнув рукой. Оружие следователя выстрелило, забрызгав мозгами напарника мусорные баки. Тот еще постоял некоторое время со снесенной головой в вытянутой стойке, а потом рухнул, как марионетка с оборванными ниточками. Глаза выстрелившего зажмурились, а за ними, в глубине черепа деактивировалась работа гиппокампа. Лицо разгладилось и он, не выпуская оружия, но, потеряв воспоминания, тоже осел на землю. Рядом с его щекой осталась лежать дымящаяся гильза. Отвернувшись, я перевел взгляд вверх, к крышам, к небу. Один прыжок и я исчез в низких облаках.
Мгла давила на размывающиеся очертания химзаводов с силой гидравлического пресса. Лужицы поскрипывали изморозью, а от прогретой днем земли поднимался еле заметный дым. Почва была здесь ядовитой, неплодородной. Окрестности мертвые и обнаженные, как труп для эксгумации, даже один кустарник здесь казался бы целым событием. Посреди них во мраке угадывалась неподвижная фигура. Она там высилась уже несколько часов подряд и за это время даже не колыхнулась, а над темным провалом капюшона ни разу не взвихрился выдыхаемый пар.
Но было в ее позе нетерпение. Дождавшись, когда видимость для простого человека окончательно сойдет на нет, а сырой воздух из просто черного станет угольно-антрацитным, как и ее помыслы, фигура, наконец, сорвалась с места ввысь. Словно огромная, бесшумная летучая мышь, она легко пронеслась над гарнизоном из стоячего тумана и кружила в ночи, пока не замерла над скрывающейся за ним высоткой.
Однажды мне уже доводилось прокрадываться в Айсберг, но то был разгар дня, здание было переполнено учеными, одного из которых надо было незаметно перехватить. А сейчас оно пустовало. Надеюсь, не засада. Застыв напротив стекол последнего этажа, я повел рукой, и фурнитура пришла в движение. Оконная дверца плавно приоткрылась и я, словно дым, беззвучно скользнул внутрь.
