– Я не знаю, – признался он. – Очевидно, наилучшим решением будет, если ты останешься здесь. Мы ценим и уважаем друг друга, и невозможно отрицать, что физически мы друг другу очень подходим. Это обеспечит нам вполне сносную жизнь.
Он не предлагал ей луну и звезды, но, по крайней мере, был честен – разве этого было недостаточно? Ханна облизнула губы. Она не знала. Если она не сможет этим довольствоваться, то будет очень несчастна. Как это отразится на ребенке? Мать Кулала тоже была несчастна и одинока в браке, и это разбило жизнь ее детей.
Как она может согласиться на условия мужа, если не уверена, что ей по силам их соблюдать? Она сказала, что любит его и ничего не требует взамен, но была ли она до конца честна в тот момент?
– Я не знаю, – простонала она в отчаянии. – Мне… мне нужно подумать.
– Как долго?
Ханна посмотрела ему в глаза и впервые за все время их знакомства почувствовала себя с ним на равных.
– Пока не решу, – твердо сказала она.
Кулал покачал головой.
– Так не пойдет, Ханна, – отрезал он. – Ты беременна. Мы вынуждены считаться со сроками.
– Ты дашь мне неделю?
– Да, но думать будешь здесь. В Англию я тебя не отпущу.
– Думаешь, что я не вернусь?
– А ты думаешь, я тебя не найду?
Самое удивительное было в том, что Ханна не хотела возвращаться в Лондон. У нее там никого не осталось, кроме упрямой сестренки, которая не давала о себе знать с самого дня свадьбы. Ей даже жить было негде. Там ее ждали только тягостные воспоминания.
– Я и не собиралась в Англию, – ответила она. – Я хочу тишины и покоя. Я бы пока пожила в вилле на берегу.
Кулал долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
– Хорошо, – сказал он наконец.
Вроде бы Ханна добилась своего, по крайней мере на этом этапе, но в душе у нее были только пустота и отчаяние. Его слова звучали так холодно, а взгляд был таким отсутствующим, будто он уже простился с ней. Как будто он тоже делал выбор. Возможно, он решит, что ему вообще не нужна жена. Тогда ничто не помешает ему использовать свое могущество, чтобы забрать у нее ребенка и продолжать жить так, как жил до брака. Ханна закусила губу. Тогда получается, что, попросив неделю на раздумье, она только облегчила ему задачу. Но теперь уже было поздно что-то менять.
