– Я не могу… – Она покачала головой, шокированная деловым тоном, каким он говорил о «физических потребностях». Как будто они были животными. – Я пока не знаю насчет… этого. Мне надо многое обдумать.
– Понимаю. Мне тоже. Но ты так и не ответила, принимаешь ли мое предложение.
Ханна понимала, что ответ тут может быть только один. Она не сможет всю жизнь бегать от него или сражаться с ним. У нее не хватит сил, и в конечном счете шейх с его деньгами и властью все равно победит.
– Да. Я выйду за вас замуж. Ради ребенка.
– Хорошо.
– Но что, если наша семейная жизнь будет невыносимой, что тогда? – с тоской спросила Ханна.
– Я не понимаю, с чего бы ей быть невыносимой? Мы оба понимаем, зачем вступаем в этот брак, а значит, не будем предъявлять друг другу невыполнимых требований. Ты ведь не будешь требовать от меня любви? – спросил он с легкомысленным смешком.
Ханна не могла решить, заслуживает ли он похвалы за честность или наказания за высокомерие. Он был уверен, что любая женщина готова повеситься ему на шею, как бы плохо он с ней ни обходился.
– Это вам точно не грозит, – ответила она, думая совсем о другом. – Но если ничего не получится? – Она заглянула ему в глаза. – Пообещайте мне, что не станете удерживать меня и позволите вернуться в Англию.
Кулал с жалостью посмотрел на нее. Она действительно думает, что он когда-нибудь позволит ей увезти ребенка из страны? Что он кротко даст ей развод, как только она потребует? Сунув руки в карманы брюк, он сжал кулаки. Отцовство свалилось на него неожиданно, но гораздо более неожиданной была его собственная реакция на эту новость. Потому что он понял, что хочет этого ребенка, как никогда ничего не хотел в этой жизни. И эта женщина не встанет на его пути.
– Поговорим об этом потом, – сказал он беззаботно. – После свадьбы.
Женщина, которая смотрела на Ханну из зеркала, была прекрасной, ослепительной и совершенно незнакомой. Сверкающее золотое платье подчеркивало изгиб живота, уже довольно заметного на четвертом месяце. Ханне казалось, что это золотое одеяние гораздо больше похоже на доспехи, чем на свадебный наряд. Ее голову покрывала длинная вуаль, тоже золотая, прикрепленная к венцу, усыпанному сверкающими бриллиантами.
– Это я, – сказала Ханна вслух, – только совсем на себя не похожа.
Она подумала, что последний раз видит в зеркале незамужнюю Ханну Уилсон. Сейчас ее поведут в тронный зал, где Кулал и остальные гости ждали ее, чтобы начать свадебную церемонию. Нервная дрожь пробежала по ее спине, когда она подумала, сколько там собралось народу, и все сплошь шейхи, магнаты и миллиардеры.
