В роду Тюдоров издавна считалось, что кормилицы сильнейшим образом воздействуют на детей. Если кормилица отличается вульгарностью и дурным воспитанием, то, как бы ни старалась она скрыть свои пороки от родителей, доверивших ей свое дитя, они, эти пороки, непременно перейдут к ее подопечным. Что, если она говорит с сильным акцентом? Или невнятно произносит слова? В этом случае ребенок, едва открыв рот, будет ей подражать. А когда речь идет о наследнике или наследнице трона, эти обстоятельства приобретали первостепенное значение, так что выбор кормилицы был так же важен, как и выбор духовника или учителя.
С первых же шагов с нее не спускали глаз, обращая специальное внимание на сеансы кормления. В соответствии с правилами следовало «брать на пробу пищу и молоко, которые кормилица дает младенцу, при каждом кормлении должен присутствовать врач, отвечающий за то, чтобы все подавалось вовремя и согласно распорядку».
Но мало того, что идеальный порядок должен царить в детской, надлежало следить за тем, чтобы очистить целый двор от того, что могло таить угрозу здоровью ребенка. В 1533 году двор короля Генриха VIII уже не представлял собою того бедлама, который царил здесь восемь лет назад, когда стало ясно, что нужны срочные перемены. И все же некоторые опасности оставались. Первой и наиболее реальной из них была чума. По новому рескрипту королевским слугам запрещалось выходить в город — самый сильный источник распространения заразы. С другой стороны, горожанам, направляющимся ко дворцу, предписывалось оставаться за воротами и передавать товары, а также вести иные дела через железную решетку. Бродяг и другую «нечисть» — мальчишек-оборванцев, праздношатающихся, воришек, проституток — отгоняли от дворца, запрещая под угрозой сурового наказания приближаться к нему на пушечный выстрел. Одновременно предпринимались попытки очистить большой и бестолково организованный штат королевских слуг от нежелательных лиц.
И все же, несмотря на все усилия, детские в хозяйстве Тюдоров оставляли желать лучшего. Комнаты отапливались так, что их обитатели то мерзли, то, наоборот, покрывались потом, тщетно стараясь освободиться от тесных пеленок. Результатом перегрева и пеленочного плена часто становилась сыпь на лице и теле, а сквозняки то и дело вызывали кашель и насморк. К тому же донимали бесконечные ненасытные блохи, от укусов которых у высокородных младенцев краснели и распухали ладони, уши и пальцы на ногах.
