— Щиплют няньку, где не положено! — кричал, теряя терпение, Юрат.
Позднее, когда они собирались в номере у Анны, случалось, что Петр и Варвара вдруг вставали и уходили.
Павел спрашивал:
— Что с ними, почему они так рано ушли?
Юрат, ткнув в сторону их комнаты пальцем или махнув рукой, горестно замечал:
— Там, Пайо, уже не то, что было прежде!
Что-то, по мнению Юрата, в их семье не ладилось.
Время от времени они по ночам слышали сквозь стену, как те приглушенными голосами ссорятся. Петр с утра молчит, а Варвара вся заплаканная. А в чем причина, не говорят.
Анна полагала, что беда эта непоправимая — не любят они больше друг друга.
А Петр, хоть и держится гордо, не жалуется, но стал злым и грубым, чего прежде никогда не было. Груб он и с Варварой. Павел помнил всегдашнюю холодную учтивость и вежливость Петра, кичившегося собственной удалью, богатством и женой. И обращался он с Варварой всегда по-рыцарски.
Анна утверждала, что сейчас он грубо покрикивает на жену.
Юрат пытался время от времени их развеселить. Напомнить, как они были счастливы, как любили друг друга. Но тщетно. Петр отмалчивается, а его прежде такие добрые голубые глаза становятся злыми и загораются ледяным блеском. У Варвары же каждое утро глаза заплаканные. И в чем дело, они не говорят.
Но в этот вечер казалось, все семейство Исаковичей проведет вечер весело и сердечно, как в былые времена.
Шли расспросы о Вене. Павел думал было увлечь братьев и их жен картинами барочной Вены и принялся описывать им сады Бельведера, Карлскирхи, Шенбруннский дворец, но их это не занимало.
Впервые Павел побывал в Вене во время войны, вернее проехал верхом на лошади, да и сейчас видел город бегло, будучи в дурном настроении, и рассказывал соответственно. Петр тоже видел Вену, проскакав через нее на коне галопом. Анна вообще там не была, а Варвара — только в детстве. Один лишь Юрат знал Вену хорошо, но нисколько ею не интересовался.
Поэтому Исаковичи зевая слушали рассказ Павла о Вене.
Правда, женщины спросили, как одеваются венки, да и то между прочим. Павел описал им, как парижские дома дамских мод каждый год посылают в Вену кукол в нормальный человеческий рост, одетых в новые творения своих портных.
Это несколько оживило Варвару и Анну. Юрат вспомнил, что, хотя он часто ходил там в театр, но в памяти остался лишь один вечер, когда он вдруг заметил в ложе свою родственницу, которую не видел несколько лет, жену ротмистра славонских гусар Симона Вукосавлевича, Даринку.
