— Разумеется.
Ноги Немо двигались помимо его воли, выводя на подставке для ног замысловатые фигуры: топ, шарк-шарк, на носок, на пятку, поворот.
— Почему? Почему танцы?
Иуда прищелкнул языком.
— Не въезжаешь, мужик? Не можем же мы просто так — хлоп! — закачать в тебя кун-фу. Да ты в ногах запутаешься при первой же попытке кому-нибудь вмазать! Прежде чем начать драться, надо научиться двигаться свободно и красиво, то есть танцевать, ясно тебе? Так что мы первым делом закладываем основу — танцевальную программу, а когда она хорошенько усвоится — добавляем всякое мочилово-махалово. — Он улыбнулся щербатым ртом. — Тебе предстоят еще латиноамериканские танцы, современное диско, техно, джазовая пластика, аргентинское танго, рок-н-ролл, твист и танец живота. Но прежде… — Он снова поднял кассету, — синхронное плавание.
— …онное плавание, — кивнул Немо, только на слог отставая от Иуды. — А зачем?
— Ты не представляешь, как часто нам приходится сражаться с адептами в затопленных помещениях, — сказал Иуда, вставляя кассету в машину.
/^о
Десять часов кряду Немо подсознательно усваивал искусство танца. Биты, как мурашки, бегали по его хребту. Он лежал в парикмахерском кресле, зажмурившись, подергиваясь, и впитывал уровень лауреата международных конкурсов.
В отсек проскользнула Клинити.
— Как он? — спросила девушка, глядя на распростертого Немо с какой-то почти нежностью.
— Десять часов кряду, — ответил Иуда. — Он как машина.
— Так хорошо? — обрадовалась Клинити.
— Нет, нет, — с досадой произнес Иуда. — Я хочу сказать, что он все равно танцует, как машина. Как стиральная машина, поставленная на отжим. У него нет чувства ритма.
— Англичанин. — Клинити одним словом подытожила все, что сказал Иуда.
Вошел Шмурфеус. Вообще-то он вошел вместе с Клинити, но в продолжение всего разговора не мог привлечь к себе внимание команды.
— Эй! Эй! — крикнул он в третий раз. Иуда и Клинити посмотрели вниз.
— Ща, начальник, — сказал Иуда. — Обожди малёк.
Шмурфеус и без того был вне себя.
— Малёк?! Это кто малёк?! Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — сказал Иуда, смущенно глядя на Клинити, — обожди немного.
Шмурфеус некоторое время переваривал услышанное.
— А, — протянул он наконец. — В этом смысле «малёк». Так бы и говорил. И вообще, почему вы меня не слушаете? Между прочим, я ваш капитан.
— Прости, шеф, — сказала Клинити.
— Расти?! Что за намеки! Я не потерплю нарушения субординации.
— Мм, — сказала Клинити. — Акустика здесь не на вы… ну, понимаешь.
