Сомов подумал и, на всякий случаи, сообщил, что он землянин, существо с третьей планеты Солнечной системы, что Планктубер — большая, красивая, почти не изученная планета и что он рад наконец-то обнаружить на ней жизнь с зачатками разума. Хрящик существа снова напрягся и, вытянувшись во всю длину, замер, словно ловя и фиксируя звуки. Затем существо в свою очередь сказало что-то свое и, просочившись сквозь стену, исчезло.
Сомов надел гермошлем и терморегулятор и, выйдя из бункера, обнаружил, что уже снова утро. Он никак не мог привыкнуть к быстрой смене дня и ночи на Планктубере и порой, забывая разницу между сутками Земли и сутками Планктубера, мысленно радовался быстрому течению времени, приближающего его к зиме. Жара установилась под пятьдесят. Новый хрящик торчал из второй коробочки растения. Этот был посерее, поменьше и не до такой степени аппетитный, чтобы захотелось его съесть. Ночное знакомое существо стояло рядом с ним и терпеливо ждало появления собрата на свет.
— А!.. Приветствую вас! — сказал Сомов и не удостоенный ответом, подойдя ближе, услышал бутылочное дыхание нового вылупляющегося жителя Планктубера.
— Еще один дых, — неожиданно дав имя существу, прошептал Сомов торжественно и понял, что звуки эти сильно отличаются от голоса ночного гостя. Они были резкими, прерывистыми и, как показалось Сомову, страдальческими. «Муки рождения», — решил Сомов и неохотно отправился в бункер, прочь от сдавливающего обручем сквозь комбинезон горячего воздуха и боли.
Позавтракав и сделав запись в дневнике, Сомов стал ожидать дыхов.
Это оказалось бесполезным занятием, ибо ни через час, ни через сутки дыхи не появились. «Вероятно, рождение второго и третьего дыхов было сопряжено с особыми трудностями, а может быть, они сразу же с рождением последнего дыха отправились в свою страну или город, откуда я их занес», — подумал Сомов, сильно огорчившись и упав духом после таких предположений.
Он хотел выйти из бункера, чтобы полюбопытствовать происходящим вокруг, но резко ухудшившееся самочувствие не позволило ему сделать и шага. Пообедав и поужинав заодно, он крепко уснул и проснулся только утром следующего дня со всеми признаками кислородного голодания и легкой интоксикации организма. Его вырвало несколько раз. Обессиленный и мокрый, он лег, прислушиваясь к шуму в ушах, и незаметно впал в забытье.
Неизвестно, пришел бы он еще когда-нибудь в себя, если бы не разбудившие его низкие голоса дыхов, вспомнивших наконец-то о нем. Тихонько обступив его с трех сторон, хозяева Планктубера, словно в гостях, стесненно и осторожно переговариваясь, разглядывали пришельца. Напряженно взметнувшиеся хрящи на макушках выражали, вероятно, серьезность его положения.
