Оказавшись в ней, он посмотрел вниз и увидел там скелета, вернее только его череп. А рядом из земли торчал железный посох. Любопытство заставило Хмошэ выдернуть его. Он без труда вытащил железный прут из земли, вылез из ямы и пошёл дальше.
Ржавый посох казался ему чем-то очень интересным. Он постоянно рассматривал его и сдирал куски ржавчины. Затем размахнулся им.
…вш-и-и…
Послышался приятный звук того, как прут рассекает воздух. Хмошэ шатался по лесу и махал железной палкой. Казалось, что интересней занятия ему не сыскать. Но он увидел полянки, среды серой чащи. На ней располагались округлые камни и гнилые доски, торчавшие из земли. Хмошэ подошёл поближе и осмотрел один из надгробных камней.
Служба
Затем второй.
недоступна
Разумеется, оглупевший храмовник не умел читать. Он и при жизни-то знал не все буквы, а сейчас они и вовсе казались ему чудными закорючками, которые ничего не значат. Недолго думая, вернее вообще не думая, Хмошэ взял посох двумя руками и…
…дзынь…
Стукнул по одному из надгробных камней. Приятное дрожание передалось с посоха в его руки.
– У-а-у-аа… – он зарычал, сам не понимая зачем.
Затем ударил ещё раз и ещё. Колотил по надгробию, до тех самых пор, пока кусок замшелого надгробия не отвалился. Но и тогда он не остановился. Ударил ещё пару раз и что-то заставило его прекратить. Он увидел, нечто интересно в оголившихся внутренностях камня.
Среди серого гранита с оранжевыми прожилками виднелись три металлических клина. Они блестели даже тогда, когда солнце скрывалось за облаками. В них наверняка скрывалась какая-то магическая сила. Вот только, как и для чего её использовать не ясно. Тем более непонятно для Хмошэ, который видел в них лишь три блестяшки.
Три острых металлических кончика, первый красного цвета, второй голубого, а третий чёрного.
«Не придумав» ничего лучше, он попытался их выковырять. Всё-таки блестят они очень красиво почти как новые детские игрушки. Хмошэ схватился за красный кончик, он привлекал больше остальных, и дёрнул, тот слегка пошатнулся, как молочный зуб. Но сил хилому скелету не хватило, чтобы вытащить красную штучку.
Он коснулся голубого блестящего штырька, тот шатался ещё меньше. Хмошэ попытался его расшатать, какое-то время голубая блестяшка пошатывалась, но затем совсем перестала двигаться. Процесс расшатывания полностью остановился, Хмошэ больше не мог сдвинуть голубой штырёк.
Чёрный, хоть и блестел никак не меньше прочих, но внимание привлекал хуже остальных. Хмошэ взялся за него и почувствовал, что пальцы костяной руки будто сковал холод, словно ледяные иголки впиваются в кость. При этом, даже несмотря на боль в пальцах, энергия шла по руке дальше и разбегалась по всему телу, пробирая его едва ощутимым, но очень приятным теплом.
