- Что, так и передано открытым текстом?
- Так точно, открытым.
Ответ на занимавший меня вопрос подсказывал сам противник. Выходило, что немецкий командир решал те же, что и я, проблемы. Но у меня теперь было ценное преимущество: я знал и его возможности, и его взгляд на обстановку, а он ничего этого не знал обо мне. Чаша весов склонялась в пользу решительных действий.
Я распорядился, чтобы вся артиллерия дивизии произвела короткий налет по батареям противника, по местам, где он глубже всего вклинился в наши боевые порядки. После этого был дан приказ начать атаку всеми силами и по всему фронту.
Удар получился на редкость согласованным, дружным. К следующему дню противник полностью оставил занимаемый рубеж.
Наступила короткая передышка.
Прибалтийские рубежи
На подступах к Риге
Ранняя осень в Прибалтике - прекрасная пора. Сады и огороды радуют глаз щедрыми дарами. Бабье лето улыбается тихими, погожими деньками солнечными, но не жаркими. Бывает, набежит влажный ветер с моря, затянет небо тучами, мелкий дождик затушует горизонт, а на следующее утро, глядишь, солнце светит снова с прежним усердием. И плывут домой, на восток, белоснежные облака-паруса...
В один из таких приятных теплых дней мы с Курбатовым ехали принимать молодое пополнение. Кони не спеша трусили по мягкой лесной дороге. Впереди показалась поляна с высокими ометами соломы. Там, завидев нас, офицеры принялись строить новобранцев.
Спешившись, я обошел шеренги, поздоровался с бойцами. Потом приказал распустить их. Пополнение было немалое - тысячи полторы человек. Когда строй рассыпался, я пошел между солдатами. Этих людей, еще не составлявших единого коллектива, стягивал в небольшие кучки магнит землячества или путевого знакомства, возникшего в одной теплушке.
- А вы, случаем, не воронежские? - подошел я к самой большой, человек в триста, и, видно, самой дружной группе.
- Нешто похожи? - отозвался веснушчатый паренек. - Или здесь, товарищ полковник, воронежским почет особый?
- Конечно, особый. Если воронежские, - значит, земляки. А как земляков не уважить?
- Тогда воронежские! - озорно крикнул веснушчатый.
- Да не бреши ты, балаболка, - оборвал его солдат с черными, сросшимися бровями. - Казаки мы, товарищ полковник. Кубанские. Вот как.
- Казаки? - удивился я. - Что-то вы ростом не вышли.
- А воронежские дюже вышли? - засмеялись солдаты. - По вас, товарищ полковник, что-то не видать. А мы свое еще возьмем, мы еще расти не перестали!
