Иван Федорович даже поднял голову:
- Делайте что хотите, только поскорее!
Я подошел к Максимову. Он лежал молча и неподвижно, накрытый одеялом.
- Тоже тяжелый, - шепнул мне Матюшин, - но надежда есть. Прооперируем....
К вечеру умер Коротенко. Похоронили его в лесу, неподалеку от Тани Павловой, которой так и не суждено было стать актрисой. А он, Иван Коротенко? Кого лишила нас судьба в его лице - ученого, писателя, полководца? Человек он был незаурядный, но никто из нас не представлял его в ином качестве, кроме разведчика, - настолько был он хорош на своем посту. Во всем корпусе не было лучшего мастера разведки, чем этот двадцатичетырехлетний майор. К этому делу у него был настоящий талант: храбрость сочеталась с расчетливостью, предприимчивость с сообразительностью, пылкость с терпением. Всегда он был на самом опасном направлении, там, где решалась наиболее трудная задача. И пули миловали его. А тут...
Одним словом - тринадцатое число. Но к черту мистику. Я не склонен был сваливать несчастье на случайность. Конечно, я не мог не признаться себе в том, что во всем происшедшем была изрядная доля моей вины. Пренебрег осторожностью, не сделал всего необходимого для обеспечения скрытности при размещении на новом НП. Да и командир корпуса слишком оптимистично посоветовал не беспокоиться за фланг, а смотреть вперед. А знай я, что соседнюю дивизию потеснили и она не перешла за железнодорожное полотно, я действовал бы по-иному.
Горько было и тяжело, ведь погибли и выбыли из строя близкие мне люди, с которыми я успел по-настоящему сдружиться. Тяжелое чувство не могла развеять даже радостная весть о взятии Мадоны и о форсировании реки Ароны. Немного успокоился я лишь тогда, когда узнал, что Максимов и Орехов операции перенесли благополучно. Но судьба разлучила меня с ними. Оба они надолго легли в госпиталь. Иван Федорович Орехов потом снова попал на фронт, но уже в другую дивизию, Александр Васильевич Максимов по выздоровлении начал службу на новом поприще - в военно-учебных заведениях. И тот и другой своим спасением были обязаны превосходному хирургу Ивану Филипповичу Матюшину.
...А мы продолжали до конца месяца вести трудные наступательные бои. В рукописной книге "Боевой путь 150-й дивизии" тем двум неделям посвящены два скупых абзаца:
"С 14 августа 1944 года началась армейская операция, где основная роль отводилась 100-му стрелковому и 5-му танковому корпусам, которые вводились в прорыв. Нашей дивизии ставилась задача обеспечить левый фланг стрелкового корпуса и армии.
