- Так точно.
- Вот и извлекайте из этого урок.
Пригнувшись еще ниже, мы двинулись дальше. Завернули на огневые позиции пулеметов. Они тоже оказались плохо оборудованными. Офицер и этого не замечал. Многое все-таки значило, что не прошел он школы командования от взвода и роты до полка. Будь у него побольше опыта, многие прописные воинские истины вошли бы ему в плоть и кровь и не спотыкался бы он сейчас.
В одном из ходов нас встретил комбат Евстафий Михайлович Аристов.
- Здравствуйте, товарищ майор, - протянул я ему руку. - Расскажите-ка о ваших наблюдениях за противником. Как он себя ведет?
- Настороженно держится, товарищ полковник. Наблюдает усиленно, чуть что - открывает огонь. За последние два дня как-то особенно оживился.
Это подтверждало мою догадку, что гитлеровцы на участке полка обнаружили какие-то изменения. Предположить они могли одно из двух: либо прибыло пополнение, либо произошла смена частей. Вывод неутешительный. Чем осведомленнее противник, тем хуже для нас.
Под вечер мы с командиром полка и комбатом обосновались на наблюдательном пункте. Обзор отсюда открывался хороший, вражеские позиции просматривались на большом протяжении. Но маскировка была неважная. Во всяком случае, противник что-то заметил и открыл но наблюдательному пункту методический артиллерийский огонь. Я спросил артнаблюдателя:
- Все время здесь находитесь?
- Никак нет, по надобности отлучаемся за высоту, в блиндаж.
- А кто в это время наблюдает? Артиллерист промолчал.
- Ну, товарищ полковник, что скажете?
- Все ясно.
Артиллерия замолчала. Время от времени то с нашей, то с немецкой стороны вспыхивали пулеметные очереди. Это означало, что кто-то у них или у нас передвигался неосторожно.
Когда мы возвращались с передовой, спустились сумерки. Туман залил лощины. Дышала теплом прогретая за день земля.
- В общем, вы сами видите, - сказал я командиру, - что оборону вы строите не по-настоящему. Поэтому и потери у вас растут. Составьте план работ. Пусть выполняют его днем и ночью. Тверже требуйте и меньше уговаривайте. Не ослабляйте нажим на комбатов. А я со своей стороны дам задание штабу, чтобы вас строже контролировали. Словом, укрепляйте каждый холмик, стройте новые сооружения, делайте оборону неприступной.
Разговор наш прервал разрыв снаряда. Затрещали подрезанные осколками верхушки деревьев.
- Надо постоянно разъяснять личному составу, - продолжал я, - что война есть война. Или ты бьешь, или тебя бьют. Чаще битыми оказываются беспечные люди. Поняли, что надо делать?
