– А вот теперь действительно хватит.
Моховой сник, достал из кармана пульт и закрыл ворота. Потом пробормотал смущенно:
– Ну, ладно. Теперь кофейку и поедем в казино.
Ася заметила, что он заметно протрезвел. Видимо, сработал стресс, и весь алкоголь вышел из него вместе с давно накопившейся и выплеснутой на самых близких ему людей злобой. Она наложила ему повязку на ожог и села у камина ждать, когда господа соберутся ехать в Карсон. В конце концов, она была переводчицей в «Росугле» и должна была сопровождать гостей Мохового. И хотя он хорошо знал французский, считал, что быть их переводчиком для него зазорно.
Карсен, уютный городок неподалеку от Манга, был когда-то захудалой деревенькой. Но после того, как Наполеон Бонапарт запретил своим указом все игорные дома в Париже и его окрестностях, началось его процветание. Еще до Ватерлоо здесь открылось казино под громким названием «Palais Royal», и заядлые игроки из Парижа и других городов Иль-де-Франс потянулись туда в поисках улыбки Фортуны. За зеленым сукном «Palais Royal», конечно, проигрывали состояния, а не делали их, но слава у него была добрая. Хозяева казино тщательно отслеживали шулеров и экстрасенсов, и за их рулеткой игроки чувствовали себя куда уютнее, чем в других игорных заведениях благословенной Франции. «Palais Royal» не запятнал свою репутацию и после того, как там появились первые «однорукие бандиты» – любители поиграть по маленькой здесь все же могли выиграть, так как автоматы отбирали у них в пользу заведения всего пять процентов. Ася любила «Palais Royal» именно за это. Она оставила мужчин у рулетки, а сама ушла в Голубой зал, где мерцали всеми огнями и гремели бравурными маршами и монетами «однорукие бандиты». Через полчаса игры у нее уже был целый поднос мелочи. Ася умела понимать автомат и не ставила больше одной монеты, когда он отыгрывался за выданную премию. Но как только чувствовала, что есть шанс выиграть, она опускала по три монеты сразу, и автомат то и дело вознаграждал ее золотым дождем.
Джонсон наблюдал за ее игрой со своего места. Рядом с ним стояли несколько пустых стаканчиков, немые свидетели его проигрыша. Ровно в девять вечера, убедившись, что рядом с Асей посторонних нет, он подошел к ней и сказал негромко: «Хелло, Блэкберд». Ася скользнула взглядом по его лицу и ответила: «Хелло, Алекс». Поначалу она никак не могла припомнить, где же видела этого человека. Но ощущение того, что когда-то они были хорошо знакомы, даже близки, не покидало ее, хотя она была убеждена, что лицо Алекса видит впервые. Она чувствовала его едва уловимый запах, его знакомый дезодорант, модуляции его голоса, его жесты, как самка чувствует на расстоянии самца, отлучавшегося на охоту на время. «Выходите к паркингу, стоянка пять, я буду вслед за вами», – сказала она, поняв наконец, кто он, когда взглянула на его руки. Эти руки она забыть не могла. Джонсон побродил еще минут пять для виду по Голубому залу, переходя от одного автомата к другому. Ему не везло. Последние монеты из его пластикового стаканчика бесследно исчезли в автомате, и казалось, что два джокера, не дождавшиеся необходимого для выигрыша третьего, смеются над ним. Джонсон бросил опустевший стаканчик у автомата и пошел к выходу.
