Обменявшись с Жераром неизменным приветствием «Ca va? – Ca va?»[18] и выпив пару кружек пива, Степан, ни к кому не обращаясь, а вроде как сам себе сказал: «Эх, ни хрена вы, ребята не понимаете!» – и вышел на улицу. Французское темное пиво легло на выпитый за обедом стакан водки, и Степана слегка развезло. Уже смеркалось. Он пошел вдоль Сены, чтобы сократить дорогу и выйти прямо к замку. У причала, где стояла баржа, на которой старик Боле возил уголь для Мохового из Гавра, он заметил серый «Мерседес», точно такой же, как тот, на котором приезжал к нему в тот проклятый день Меченый. Не подходя к причалу близко, Степан заметил в свете фонаря, освещавшего набережную, что Боле о чем-то оживленно беседует с каким-то мужчиной в желтой куртке и клубной кепочке. Подойдя поближе, Степан чуть не вскрикнул – рядом с Боле стоял Ващенко. Меченый. Первым желанием Степана было подбежать к нему и чем попало треснуть по голове, но он решил затаиться в кустах и подождать. «Живьем его возьму, гада», – решил он про себя. Между тем Меченый любезно открыл перед Боле дверь своего «мерса», и тот уселся с ним рядом. Они поехали по направлению к Мангу, и Степану ничего не оставалось делать, кроме как возвращаться к себе в замок. Главное, что номер «мерса» «Меченого» он не только запомнил, но и успел записать на завалявшейся у него в куртке бумажке еще до того, как они стали париться в тот страшный для него день. Возвращаясь в замок, он хотел было сообщить Моховому о своем открытии, но вспомнил, как тот сказал ему еще утром, что уедет в Париж на переговоры и навряд ли рано вернется, а скорее всего, переночует в городе, в своей парижской квартире, и в Манге будет только поздно вечером в воскресенье. Степан поэтому твердо решил, что шефа лучше не беспокоить, но времени терять нельзя, и надо прочесать на мопеде за ночь весь Манг и его окрестности. И если Ващенко все еще квартирует где-то здесь, он его по «мерсу» точно найдет. Степан заранее приготовил фонарь, видавшие виды кроссовки, в которых ходил за грибами, старую монтерку, веревку и моток скотча. Все это должно было ему пригодиться, чтобы Ващенко оглушить и связать, а затем – доставить на виллу к Моховому на суд и расправу. А уж в том, что Моховой за это геройство ему зарплату прибавит, он был уверен на все сто.
Ровно в полночь Степан выехал за ворота замка, закрыл их на наборный замок, как положено, чтобы те, кому надо приехать позже, могли набрать код и войти. Подъехав к Сене, он увидел, что рядом с причалом стоит все тот же «Мерседес». Он увидел свет, проникавший через застекленную палубу, и решил, что Боле, который, как он знал, иногда ночевал на барже, пригласил Ващенко в гости. Выключив мотор у мопеда, он тихо подъехал на одних педалях к причалу и, поставив мопед у контейнера, который служил Боле и складом, и офисом, прислушался. Ему показалось, что кто-то кричит, как будто подражая птице. Крик был какой-то жуткий, нечеловеческий, не то стон, не то вопль. Так иногда кричит выпь на болоте. «Может, и здесь какая-то выпь завелась», – подумал Степан. Он подошел поближе к причалу и увидел, что из трюма на мостки вышел какой-то бритый под ноль парень в бейсбольной кепочке и джинсовой куртке, видимо, покурить. «Ого, – подумал он. – Боле, видно, не только Ващенко пригласил, еще и скинхедов». Он подождал, пока парнишка вернется обратно. А затем, прихватив с собой на всякий случай монтерку, бесшумно, на цыпочках, прошел по мосткам к барже и прополз по борту на корму. Заглянув через стекло в трюм, туда, где Боле устроил столовую, он увидел еще одного скинхеда в такой же куртке, что и у выходившего курить парня, который, вернувшись в трюм, встал с ним рядом. Они стояли к Степану спиной. А перед ними, привязанный к железному стулу, сидел полуголый Ващенко. Тело его было исполосовано резаными ранами, из которых сочилась кровь. Перед Ващенко за столом, на котором стоял фонарь, сидел, тоже спиной к Степану, какой-то блондин в черной кожаной куртке. Судя по всему, именно он и вел допрос. Сбоку от стола на другом стуле горела спиртовка. Когда она вдруг вспыхнула, Степан увидел рядом с блондином Кокошина. «Как он-то сюда попал, да еще в компании со скинхедами?» – размышлял Степан, твердо уже решив как можно скорее делать отсюда ноги. Кокошин что-то сказал Ващенко по-английски. Тот дернулся и закричал. «No! No! You take me for another man!»
