То, что мне о нем было известно, бросало на это проклятие болезненный отсвет. Карл видел правление своего безумного отца, мать его сдалась на милость жестоких врагов и в итоге прониклась их интересами и отреклась от собственного сына. В его столице король другой державы оспаривал его корону. Словом, трудно было сыскать более трагическую судьбу. Этот кривобокий низкорослый человек, чьим главным оружием был чрезмерно длинный нос, с помощью которого он буквально обнюхивал посетителей, стремясь учуять среди них своих врагов, возбудил во мне всплеск беспредельной преданности. Легкая улыбка, затаившаяся в уголке рта, могла бы насторожить меня. Засевший в засаде охотник, жаждущий добычи, невольно всегда улыбается при виде новой жертвы, угодившей в его силки.
Меж тем король, также хранивший молчание, изучал мою персону. Меня смутило его безмолвное спокойствие. В критические моменты я сам привык подавлять других, чуть отстранясь и противопоставив их возбуждению намеренную холодность. При встрече с выдающейся личностью, подобной тому, кто был сейчас передо мной, такой прием не срабатывал. Я мог бы попробовать поменяться с Карлом ролями и притвориться увлеченным и говорливым. Но это не соответствовало глубинной сути моей натуры: прибегнув к такому преображению, я рисковал с треском провалиться, произведя впечатление докучливого лицемера.
Внутри меня разверзлась пустота. Я сделал глубокий вдох и стал ждать. Карл был не более речист, чем я, так что начало нашей беседы было отмечено долгим молчанием. Наконец очень осторожно он сделал первый ход:
– Итак, вы вернулись с Востока?
Я понял, что Раван выставил мое путешествие как приманку.
Тот, кто говорит «Восток», подразумевает прежде всего «золото». Во многих рассказах утверждалось, что земли Леванта изобилуют этим драгоценным металлом и золото там дешевле, чем у нас серебро.
– Да, сир.
Эта краткая, но внушительная контратака, похоже, выбила государя из седла. Он наморщил нос и провел по нему согнутым указательным пальцем, будто хотел разгладить его. Вскоре я понял, что это движение всего лишь одна из его многочисленных маний.
– Кажется, мой дядя герцог Бургундский затевает Крестовый поход?
Ему не хватило дыхания для такой длинной фразы. Он закончил ее почти шепотом, потом сделал глубокий вдох, как будто с трудом вынырнул на поверхность.
– Действительно, в Дамаске я встретил его первого стольника, он не исключал такой возможности. Он вырядился турком.
