Сначала мы попали в комнаты, где я уже бывал в детстве вместе с отцом, во времена правления герцога Иоанна. Потом меня провели дальше. Моему взору предстали лестницы, коридоры и бесчисленные приемные. Королевский караван в диком беспорядке распространился по всему дворцу. В коридорах громоздились сундуки, откуда в спешке достали драпировки и посуду. По углам спали слуги. На подносах, оставленных прямо на полу, валялись остатки ужина, наспех поданного в опочивальнях господам придворным. Мы поднялись на второй этаж и через узкий проход дошли до небольшой двери, которую охраняли двое молодых солдат. Мои сопровождающие вступили с ними в переговоры. Один из стражей вошел внутрь и закрыл за собой дверь. Спустя некоторое время он вернулся и знаком велел мне приготовиться. Другой предложил снять промокшую накидку, я, поблагодарив его, согласился. Наконец дверь отворилась. Слегка пригнув голову, я вошел.
* * *
Сперва мне показалось, что меня забросило в небесные сферы. В комнате, где я очутился, царила темнота: не было видно ни стен, ни каких-либо ориентиров, ничего, кроме стоящего в центре стола, на котором горела единственная свеча. Слабый свет этой обыкновенной свечки таял во тьме. По тому, как в странной тишине отдавался звук моих шагов, я понял, что нахожусь в громадных размеров комнате, судя по всему пустой. Отец мой часто рассказывал о роскошной зале, способной вместить всех представителей Генеральных штатов графства Берри. Зала вызвала в крае восторженные толки уже в момент строительства: так, для потолочных балок пришлось подбирать стволы деревьев исключительной высоты. Я вгляделся в темноту, но так ничего и не увидел; в помещении было по-прежнему тихо. Тогда я подошел к столу и оказался в отбрасываемом свечой круге света. Я застыл в ожидании. На столе лежали какие-то бумаги. Я подавил желание взглянуть на них. Если оказанный мне прием преследовал цель выбить меня из седла, то следует признать, что это удалось. Мне казалось, будто я, безоружный, пробираюсь по темному лесу, не зная, с какой стороны меня подстерегает опасность. Ожидание в непроницаемой тьме затягивалось. Вдруг сзади я различил легкий шум. Чуть погодя шум повторился. Это был вздох, точнее, чье-то дыхание. Мне почудилось, что в густой тьме скрывается собака. Шум приблизился. Внезапно я вспомнил слова Равана: «Он принюхивается к тебе». Повернувшись на звук, я в удивлении отступил. На границе тьмы и света стоял человек. Отблески пламени свечи, терявшиеся в пространстве, падали на него, очерчивая на темном фоне силуэт, напоминавший каминный барельеф. Человек стоял неподвижно и смотрел на меня, именно он порывисто втягивал носом воздух, издавая настороживший меня шум. Он шагнул вперед и выступил на свет. Судя по описаниям, это и был король. Удивление мое было так велико, что я не сразу осознал, кто передо мной. Меня смутило вовсе не то, что Карл был одет крайне просто, не его некрасивая внешность и робкое выражение лица. Просто я не ожидал, что встречусь со своим сверстником.
