и первого камергера, другой — придворную кухню
[79] насчет завтрака, третий встает у двери и пропускает только тех людей, которые имеют привилегию входить.
Эта привилегия была очень точно распределена по степеням. Имелось шесть различных групп людей, которым разрешалось входить, одним за другими. При этом говорили о различных «посещениях». Первым происходило «семейное посещение». В нем участвовали, прежде всего, законные сыновья и внуки короля (Enfants de France), принцы и принцессы крови, первый врач, первый хирург, первый камердинер и камер-пажи.
Затем наступал черед «большого посещения», состоящего из главного камердинера и главного хранителя королевского гардероба (grands officiers de la chambre et de la garderobe)[80] и знатных особ, которых король удостоил этой чести. Далее следовало «первое посещение» для королевских чтецов, интендантов увеселений и торжеств и других. За этим следовало четвертое — «посещение в комнате», включавшее всех прочих служителей (officiers de la chambre), а кроме того, «главного раздатчика милостыни» (grand — aumonier), министров и статс-секретарей, «государственных советников», офицеров лейб-гвардии, маршалов Франции и т. д. Допуск к пятому «посещению» зависел до известной степени от доброй воли первого камергера и, конечно, от милости короля. В это «посещение» входили знатные господа и дамы, которые были в такой милости у короля, что камергер разрешал им войти; они, таким образом, имели привилегию приблизиться к королю прежде всех других людей. Наконец, был еще вход шестого рода, и он был самым желанным из всех. При этом входили не через главную дверь спальни, а через заднюю дверь; к этому «посещению» допускались сыновья короля, в том числе незаконнорожденные, с их семьями и зятьями, а кроме них, например, также могущественный «интендант строительства». Принадлежность к этой группе была выражением высшей монаршей милости, ибо принадлежавшие к ней люди имели право во всякое время входить в кабинет короля, если король не вел в этот час совет или не приступил к особой работе со своими министрами. Допущенные к такому посещению могли оставаться в комнате, пока король не шел к обедне, и даже если он был болен.
Мы видим: все было весьма тщательно упорядочено. Первые две группы допускались в комнату, когда король был еще в постели. При этом на голове у короля был небольшой парик; он никогда не показывался без парика, даже когда лежал в постели. Когда он вставал и старший спальник с первым камергером клали перед ним халат, призывали следующую группу, группу «первого посещения». Когда король надевал туфли, он требовал к себе служителей (officiers de la chambre), и открывались двери для следующего «посещения». Король брал в руки свой халат. Главный хранитель гардероба стягивал с него ночную рубашку за правый рукав, первый служитель гардероба — за левый; дневную рубашку подносил старший спальник или один из сыновей короля, который при этом присутствовал. Первый камердинер держал правый рукав, первый служитель гардероба — левый. Так король надевал рубашку. После этого он поднимался со своего кресла, и камердинер помогал ему завязать туфли, пристегивал ему на бок шпагу, надевал ему камзол и т. д. Когда король был полностью одет, он недолго молился, в то время как главный раздатчик милостыни или, в его отсутствие, другое духовное лицо тихим голосом произносил молитву. Между тем весь двор уже ожидал в большой галерее, которая занимала всю ширину средней части второго этажа дворца со стороны садов, т. е. позади королевской спальни
