5.
Значение, которое имеют дома придворных и их устройство в глазах самого придворного общества, выясняется, только если мы поймем эти постройки в их связи со специфической сетью взаимозависимостей, в которую вплетены их владельцы и люди их круга. Понимание этой включенности сегодня затруднено тем, что в развитых индустриальных обществах человек, по крайней мере, имеет возможность утвердить за собой высокий социальный статус и высокий общественный престиж, не подтверждая постоянно этого статуса перед общественностью посредством соответственно богатой и дорогостоящей репрезентации — своей одежды, домохозяйства и всего образа своей жизни. Общественное принуждение к статусному потреблению и конкуренция за престиж, требующая траты денег на статусные символы, конечно, не исчезли. Многое из того, что говорится здесь о придворном обществе, обостряет наше восприятие соответствующих явлений в индустриальных нациях и помогает дать более четкую категориальную формулировку структурных сходств и структурных различий. Общественное принуждение к социальному обособлению через отличительное статусное потребление и конкуренция за престиж и статус, которая осуществляется, в том числе, путем состязательной демонстрации относительно дорогостоящих символов статуса и престижа, наблюдаются, конечно, и в высших слоях индустриальных обществ. Решающее различие заключается в том, что здесь престижное потребление и необходимость репрезентации оказываются делом значительно более приватным, чем в придворно-аристократических обществах. Их связь с центральной для индустриального общества борьбой за власть намного слабее. В таких обществах они уже не встроены непосредственно в механизм власти и уже практически не служат инструментами господства. Соответственно, общественное принуждение к престижному потреблению и к представительству статуса оказывается здесь намного меньше; оно уже не является столь неизбежным, как в придворном обществе.
Одним из решающих и, с точки зрения предшествующих обществ, относительно новых и поразительных структурных отличительных свойств индустриальных обществ оказывается, следовательно, то, что здесь даже группы с самым высоким уровнем доходов, даже самые богатые, экономят и инвестируют часть своих доходов, так что они, если только не ошибутся в инвестициях, постоянно становятся все богаче, хотят ли они того или нет. Богатые и могущественные люди в придворных обществах обыкновенно употребляли все свои доходы на демонстративное потребление. Ослабление общественного принуждения к представительству даже среди могущественнейших и богатейших групп элиты развитых индустриальных обществ приобрело решающее значение для эволюции устройства дома, одежды и вообще для развития художественного вкуса. Кроме того, в этих национальных обществах богатые и власть имущие не только экономят так же, как и более бедные и не столь могущественные люди, но они даже и трудятся, подобно этим последним. Можно было бы сказать, что в некоторых отношениях богатые живут сегодня как бедные прежних времен, а бедные — как богатые.
