— Кирка вредничает, — сказала Лена, хотя дочь не спрашивала. Девочка лежала на кровати, руки по швам, взгляд нацелен в люстру. Лена массировала шею, втирала ночной крем. Прищурилась на дочку.
— Так что там все-таки было?
— Где?
— В комнате страха. В пещере.
— Ну, — Злата подняла руку и растопырила пальцы, — разное.
Тень детской руки превратилась в зайца. Задвигала ушами. Папа научил Злату показывать зверушек, и Лена ненавидела, когда дочь балуется с тенями.
За стеной верещала Кира, слышались увещевания тети Иры.
— Мам, а если я не хочу с кем-то играть, я могу ему так и сказать?
Лена повернулась к дочери. Злата смотрела на свои шевелящиеся пальцы. Тень менялась на пластике.
— Ты не хочешь играться с Кирой?
— Нет, — тихо проговорила Злата. — С маленьким дядей.
Опешившая, Лена присела возле дочери. Убрала белую прядь со лба.
«Да почему ее радужка такая темная?», — со смесью тревоги и раздражения подумала она.
— Что за маленький дядя, солнышко?
— Он был в пещере. Он сказал, что будет с нами играть.
— Разреши. — Лена подтянула светильник, который захватила с собой в поездку, любимый светильник дочери. Внутри пластмассовой панды тлела желтая лампочка. Лена пристально изучала глаза Златы. — Тебе напугал этот дядя, да?
— Чуть-чуть, — призналась девочка серьезно.
Женщина обругала себя за то, что отпустила дочь в пещеру.
— Это просто актер. — сказала она. — Его задача — пугать, вы же заплатили за это. Вот он и дурачится. А так он добрый. К тому же мы уезжаем завтра.
Тень на периферии зрения распахнула рот.
— Прекрати. — Лена мягко расцепила сжатые пальчики Златы. — Засыпай, солнышко.
Девочка уснула через полчаса, и Лена долго разглядывала ее. Насупленные бровки, подвижные глазные яблоки под веками. Ручка Златы сновала по постели и скрючивала пальцы.
«Как же ты на него похожа…»
С сигаретой в зубах Лена выскочила на террасу. Дул сильный ветер, гасил пламя зажигалки. Из своего номера вышла уставшая тетя Ира.
— Фух. Угомонилась.
— А что за концерт? — спросила Лена.
— Требует вести ее в пещеру. Мол, там у нее друг.
«Маленький дядя», — подумала Лена, и по коже обежали мурашки.
— Не хочу уезжать, — сказала тетя Ира. — Работа, быт… Поселиться бы навсегда здесь.
…Комар жужжал над ухом. Простыня была влажной и колючей. В непроницаемой темноте номера Лена услышала шлепанье пяток по линолеуму. Дочурка встала к кровати и брела к ней. Лена намеревалась подняться, узнать, почему Злата проснулась, но силы покинули, губы слиплись, она просто лежала, таращась во тьму, а Злата села на край кровати — пружины скрипнули, продавились под весом невидимого тела.
