Прозвучал глухой взрыв, машину, за которой он прятался ощутимо качнуло, а по ее корпусу и стеклам ударили осколки гранаты и кровавые куски плоти и костей рубера. Уши снова заложило, Максу катастрофически не хватало воздуха, а глаза заливал холодный пот. Он медленно поднялся на четвереньки и сел на высохший газон, облокотившись спиной на ствол липы. Коснувшись затылком бугристой коры, он как будто в тумане смотрел на приближающегося Грина. Он присел перед ним на корточки, и, опершись на автомат, благодарно и пристально посмотрел в глаза.
— Спасибо друг! — сказал он, и, улыбнувшись, поднял брови. — Видимо, спасать мою тощую задницу — это хобби всех Умников Стикса!
— Не за что, напарник...
Макс встретил жизнерадостный, не знающий уныния взгляд, улыбнулся в ответ, и старался не думать о том, что было бы с ними в случае его промаха. Воображение рисовало безрадостные картины, и он тщетно пытался переключиться на размышления о чем-нибудь другом, понимая, что сражение за собственную жизнь еще не окончено.
— У нас больше нет снарядов для подствольников, — безразлично произнес Максим, и встал, опершись на плечо Грина. — У меня осталась ручная граната и два рожка патронов.
— У меня — две, и три рожка, живем! — с наигранным оптимизмом заявил Грин, покопавшись в рюкзаке. — А еще четыре коробки патронов!
— Сколько у нас шпаг? — спросил Макс голосом Боярского и вымученно улыбнулся. — Нам нужна новая тачка.
— Гранату на пояс повесь, Д’ Артаньян, — сказал Грин, пряча свои в поясные карманы, — жаль, соленья сгорели.
— Это — самая большая наша проблема, — с усмешкой заметил Макс, разглядывая залитые кровью останки рубера. — Голова разлетелась на части, значит, споранами не разживемся.
— Нужно было в жопу стрелять, — осклабился Грин во все тридцать два зуба, — аккурат в анус, чтобы башка целой осталась. Тогда бы, глядишь, и жемчужиной разжились бы, нам как раз за жилье скоро платить придется.
— Я больше за твою задницу переживал, — с насмешкой сказал Макс, — тебя бы к херам изрешетило, не попади я в пасть этому бронированному уроду!
— За мое чудесное спасение мы еще выпьем, а пока двигаем к завалу, выбирать пепелац! — махнул рукой Грин, обозначая направление. — У нас есть небольшая фора: зараженные не особо желают приближаться к руберу.
— Но он же мертв!?
— Но они же еще об этом не знают, — Грин подмигнул, повернулся к Максиму спиной и уверенно зашагал вперед.
Улица, и без того убогая, с вытоптанными газонами и разбитыми тротуарами, напоминала театр военных действий. Обшарпанные стены домов с выбитыми стеклами были иссечены пулями и осколками гранат, а на дороге догорали две машины, в том числе служивший им верой и правдой джип. Постоянно оглядываясь, он следовал за Грином и чувствовал, что его понемногу отпускает: выравнивается дыхание, замедляется сердцебиение и утихает шум в ушах.
