Снег, точно приклеился к деревьям, и чёрные ветви, будто подведённые тушью на фотографическом снимке, украсились белым нарядом. В некоторых домах ещё не ложились. Сквозь щели закрытых ставней пробивались тусклые полоски жёлтого света фотогеновых ламп.
Ардашев, достал коробку ландрина, отправил в рот синюю конфетку и сказал:
– Ставрополь, хоть и губернский центр, но город небольшой. От края до края можно проехать от силы за две четверти часа.
– Нам бы ещё реку приличную или, хотя бы озеро вёрст в пять по окружности. А лучше и то и другое. Да где их взять? Может, внуки что-нибудь придумают?
– Зато в каждом дворе – фруктовый сад. А прудов сколько вокруг! Речки небольшие, но родников много. Вода чистая, ключевая… Улицы широкие, точно площади. Церкви, соборы. Один Казанский чего стоит! Колокольню за тридцать вёрст видно. А заметили, как на Пасху Ставрополь преображается? Люди становятся вежливее, добреют, не ссорятся.
– Ваша правда. У нас в книге «Для записи преступлений» на Пасху и Рождество в графах касательно смертоубийств, грабежей и разбоев всё чаще пропуски. Пьяный мордобой в расчёт не беру. Видно, хевраки[2] откладывают свою работу на чёрные дни календаря да на осеннюю ярмарку.
Не доезжая саженей пятидесяти до дома, в котором жила врач Кирюшкина, показалась небольшая толпа, человек пять-семь. Из окна валил дым, раздавались тревожные голоса и среди этой людской массы виднелся дворник в овчинном полушубке и мохнатой папахе.
– Полагаю, Клим Пантелеевич, тут что-то не так.
Поляничко спрыгнул с коляски и направился к дворнику.
– Что тут у тебя, любезный, стряслось?
– Да вот, ваше благородие, докторша спать легла, а какой-то супостат обмотал живую крысу паклей, пропитанной керосином, поджёг и бросил ей в форточку. Крыса носилась по комнате, поджигала всё вокруг, пока ейный Примус серую бестию не придушил.
– Что ты мелешь, какой ещё Примус?
– Докторша кота Примусом нарекла. Он-то крысу и задавил, хозяйку спас от пожара и верной погибели, но и сам, бедолага, сгорел заживо. Хочите зайти, али мне кликнуть её?
– Позови. Пусть выйдет. Дымно там.
– Я мигом, ваше-ство.
Почти сразу появилась доктор Кирюшкина в наброшенном пальто и с заплаканным лицом. Её трясло, точно в лихорадке.
– Екатерина Ивановна, как вы, целы? – участливо поинтересовался Поляничко.
– Я-то в порядке, а вот котик мой погиб.
– Это поправимо. Нового заведёте. Главное – вы живы. Хорошо ещё, что так всё закончилось. А ведь злодей мог и зажигательную бутылку в форточку бросить. Вы уж больше её не открывайте. Ещё лучше – перейдите спать в другую комнату с окнами во двор. Так будет спокойнее.
