Слепень | страница 17



– Хорошо, господа. Раз так, не смею вам мешать.

Адвокат уже собрался уходить, но тут вмешался Поляничко:

– Нам сейчас, Антон Филаретович, не до фанаберий. Тем более что я сам вызвал Клима Пантелеевича. Смею заметить, что предложение господина Ардашева вполне разумное. Лестницу вам найдут. А о клее позаботьтесь сами. Не первый год на службе. Но учтите, что поверхность крыши покатая, потому варите его гуще, чем обычно и выливайте уже тогда, когда начнёт твердеть. В противном случае, всё испортите. И фонарь не забудьте. Слепки следов, извольте, сегодня же доставить в отделение. Я их лично осмотрю.

– Слушаюсь, – сквозь зубы процедил Каширин и багровый от злости скрылся за дверью.

– Таким образом, присланная Бояркину пуля полностью соответствует способу его убийства, – заключил Леечкин. – Сыр и вилка для судьи – тоже понятно. Но что тогда означает крысиный хвост для врача?

– Это вопрос, – развёл руками Поляничко. – Но, как бы там ни было, Слепень перешёл в наступление, даже несмотря на фальшивые покаянные письма, которые мы отправили на почту. Клим Пантелеевич, какие у вас соображения?

– Давайте для начала подведём итоги. Первая попытка Слепня расправиться с судьёй потерпела неудачу. Будет ли он теперь стремиться совершить убийство вторично, в соответствии с вилкой и сыром, или изобретёт что-то новое – мы не знаем. Но смею предположить, что он попытается разделаться с Приёмышевым таким способом, к которому вилка и сыр будут иметь определённое отношение. Надобно так же осмотреть жилище Кирюшкиной. Возможно, это поможет нам догадаться, каким образом преступник может расправиться с ней, и как с этим связан крысиный хвост. В противном случае, мы обречены на отставание… Пожалуй, поеду посмотрю всё ли в порядке у судьи Приёмышева. Уж больно дурное у меня предчувствие, – проговорил присяжный поверенный и направился в переднюю.

– И я с вами. Здесь нам уже делать нечего, – сказал Поляничко. – Тем более коляску в этот час вам не найти. Воспользуемся моей. Давайте сначала заедем к докторше, а после неё и к судье.

– Хорошо.

На улице было слышно, как Каширин кричал на дворника. Доносились обрывки отдельных слов и фраз, смысл которых был понятен: «лестница», «столярный клей», «фонарь». Но были слышны и другие фигуристые выражения, от которых покраснела бы даже гербовая бумага высшего оклада по 50 копеек за лист.

Полицейская пролётка покатила вниз. Дом Кирюшкиной находился на углу Станичной и Казачьей улиц.