Лес расступился внезапно, открыв огромное поле. Оно раскинулось по обе стороны опушки, тянулось вдаль к горизонту, где виднелась темная гребенка елового бора. К нему прилепилась деревенька в несколько десятков домов – сколько точно издалека не сосчитаешь. Выходившая из леса дорога, вела к ней, но, пробежав по лугу, раздваивалась, и левым отростком упиралась в ворота помещичьей усадьбы. Та разместилась на небольшом возвышении и была окружена могучим забором. Сложенные из булыжника мощные столбы, деревянные плахи между ними… Не забор, а крепостные стены. Да и сам помещичий дом, чей верхний этаж с крышей виднелся над оградой, мало походил на виденные мной дворянские дворцы. Стены из толстых бревен, узкие окна. Блокгауз какой-то, а не усадьба. Это с чего такую построили?
Подчиняясь команде фельдфебеля, рота остановилась на опушке. Дворовой графини, не медля, ускакал к усадьбе – видимо, предупредить о появлении гостей, а Спешнев подозвал Потапыча.
– Роте поправить снаряжение и встать походной колонной! – велел Синицыну. – Мне подать лошадь и помочь сесть в седло.
– Нельзя, Семен Павлович! – заволновался я. – Разбередите рану.
– Мы воинская часть, и должны предстать перед графиней как должно! – отрезал капитан. – Не указывайте мне, как себя вести!
Я заткнулся и отъехал. Потапыч и двое егерей помогли капитану забраться в седло. Оказавшись на спине лошади, тот охнул, скривившись от боли, но погнал кобылку в голову колонны. Я устремился следом. Еще грохнется, идиот! Не нужно было позволять ему надевать рейтузы с сапогами…
Выехав вперед, Спешнев повернулся к строю и махнул рукой. Егеря, почувствовав скорый отдых, ударили подошвами о землю.
– Платон Сергеевич! – весело посмотрел на меня капитан. – Запевайте строевую! Ту, что учили с солдатами на бивуаке.
«Которую?» – хотел спросить я, но промолчал. На поляне, я разучил с егерями две песни. Одну про знамя полковое, которую и голосил на марше. Егерям она не слишком понравилась. «Господская!» – заметил один. Я подумал и предложил другую. Считал, что ее здесь знают все – в 19 веке пели, оказалось, не фига. И вот эта пришлась егерям по душе. Не удивительно. Простая и понятная солдатам песня.
– Солдатушки, бравы ребятушки, кто же ваши деды? – начал я.
– Наши деды – славные победы, вот кто наши деды! – хором отозвались егеря.
Спешнев дернул плечом, но промолчал.
– Солдатушки, бравы ребятушки, а кто же ваши жены? – продолжил я.
