— Когда здесь все закончится, ты завезешь меня в город на своей машине? — спросила Иден.
Парень задумался.
— Конечно, можно, но получается, что я зря тратил возле тебя силы.
— Так ты не собираешься отвезти меня домой? — засмеялась Иден.
— Я думаю, лучше будет заехать нам в клуб. Как ты на это смотришь?
— В клуб? — Иден задумалась. — Идея неплохая, но я думала, ты предложишь что‑нибудь пооригинальнее.
— А что еще можно предложить в нашем городе?
— Я даже не знаю, принять твое приглашение или нет.
— Иден, но в чем дело? Почему не видно восторга? Я думал, ты будешь на седьмом небе от счастья.
— Ладно, — махнула рукой Иден, — я согласна, клуб так клуб. Но только у меня есть одно условие.
— Какое?
— Я должна переодеться. Не буду же я в клубе в этом идиотском вечернем платье? На меня будут пялиться.
— А это было бы неплохо, — задумался парень, — все бы смотрели на тебя, а я бы рядом с тобой тоже блистал.
— Я не сказала "блистать", — сказала Иден, — все будут пялиться на меня как на дуру, которая перепутала оперу и клуб.
— А что же мы тогда сидим? — спросил парень.
— Ну как же, нужно дождаться конца вечеринки. Официант подмигнул Иден.
— По–моему, родители слишком заняты собой, чтобы заметить твое отсутствие.
— Вот это правда, — кивнула Иден.
— А Джимми один со всем прекрасно справится. Самое большое, что им понадобится — это шампанское и кофе. Но только тихо, — парень приложил палец к губам Иден. — Посиди здесь, а я сбегаю посмотрю, все ли в порядке.
— Ладно.
Иден осталась одна. Она облокотилась о поручни балюстрады и принялась смотреть в темнеющий океан. Он колыхался черной массой, лишь на самой линии прибоя вспыхивали люминесцентно–белые гребни волн.
"Боже мой, как красиво! Почему я так редко выхожу ночью к океану? Это такая красота, созданная самим богом, а я ее постоянно игнорирую. Но так уж создан человек, что его занимает работа, дела, он всегда куда‑нибудь спешит и не знает, где его может ждать счастье и спокойствие, а главное — красота. Ведь самое главное в жизни — красота".
Иден прислушалась к разговору официантов, к воркованию своих родителей.
"Да, другим словом это нельзя назвать, — решила Иден, — они просто сошли с ума: так обниматься, говорить такие слова. Они перестали замечать все вокруг. И в самом деле, если я уйду, то никто меня не хватится. Они и так счастливы, счастливы без меня, и я только им буду мешать".
От нечего делать Иден стала считать удары волн: раз, два, три, четыре… Но, поняв всю бессмысленность этого занятия, подумала:
