Некоторое время она молчала, но сила убежденности Ченнинга–старшего в своей правоте была такова, что он и без слов смог убедить ее в этом.
— Ну хорошо, хорошо, допустим, ты прав, — внезапно воскликнула София, — но что ты сможешь сделать? Лишить его наследства? После истории с Мейсоном я в этом очень сильно сомневаюсь. На самом деле, ты намного добрее, чем хочешь казаться.
— Вот как, — буркнул СиСи, — спасибо за комплимент.
— Да, да, — продолжила София, — это именно так. Я знаю о твоем отношении к Тэду, ты любишь его. И я знаю, почему ты так хочешь уберечь его.
СиСи шумно втянул носом воздух, демонстрируя явные признаки неудовольствия. София тут же ткнула в него пальцем.
— Вот видишь, я права.
СиСи хмуро посмотрел на нее.
— Откуда ты знаешь, что права? Я ведь не сказал ни единого слова?
— А мне не надо слышать от тебя лишние слова. Все и так понятно. Ты хочешь уберечь его, потому что с тобой самим такое уже случилось, и ты боишься повторения этого.
— Да, — угрюмо констатировал Ченнинг–старший. — Именно такое со мною и было. Не поинтересовался прошлым Джины и теперь буду жалеть об этом до гробовой доски.
София возбужденно взмахнула рукой.
— Но ведь Мейсон тебя предупреждал об этом. Вспомни, как все было, разве это что‑нибудь изменило? Ты же все равно женился на Джине.
СиСи еще ничего не успел возразить, как София воскликнула:
— И твоя идея насчет частного сыщика — полный идиотизм. Это тоже ничего не изменит. Подумай сам, если человек что‑то решил, то никто другой не сможет его переубедить в этом, особенно если это касается твоих отношений с Тэдом.
СиСи обессиленно поднял руки.
— Ну хорошо, хорошо, я не буду этого делать. Детектива не будет. Будем считать, что этого разговора не было.
София бросила победоносный взгляд на СиСи и торжественно подняла бокал с водой.
— Ну вот и хорошо, — торжественно сказала она. СиСи с оскорбленным видом поправил пиджак и галстук и пробурчал:
— Вот видишь, как мне нужно, чтобы ты на меня кричала.
София поставила бокал на стол, и подошла к СиСи, чтобы самой помочь ему с туалетом.
— Я кричала на тебя, да? — примирительно сказала она. — Ну тогда извини.
Демонстрируя задетое самолюбие, СиСи отвернулся и с напускным возмущением произнес:
— Не знаю, прощу ли я тебя? Я очень чувствителен и раним…
София улыбнулась.
— Вот как? Тогда мне, наверное, придется самой нанять частного детектива, чтобы убедиться в этом. До сих пор ты не демонстрировал никаких признаков душевной ранимости.
