И случалось, что они по нескольку раз объезжали один и тот же квартал.
Марта не выказывала ни своего разочарования, ни своего удивления, она не упрекала Мейсона за такую странную езду.
Изредка она указывала пальцем на что‑нибудь и кого‑нибудь. Иногда это был мусорщик с большим полиэтиленовым мешком, иногда мигалка «скорой помощи», иногда полицейский, размахивающий полосатым жезлом на перекрестке, иногда на парочку влюбленных, которые целовались прямо посреди улицы, а автомобилисты сигналили бесшабашным влюбленным.
В словах Марты не было ни обиды, ни злобы. Она просто констатировала тот или иной факт.
И Мейсону нравилось вот так, ни о чем не думая, колесить по городу, впитывать в себя суету, пропускать сквозь собственное сознание всю эту окружающую жизнь. Он чувствовал себя спокойно, когда рядом с ним на переднем сиденье сидела Марта Синклер, несчастная женщина, потерявшая ребенка.
Внезапно Марта припала к ветровому стеклу, положив на него ладони и расплющив на стекле нос.
— Смотри, как красиво оформлена витрина.
Мейсон притормозил и прочел надпись: «Магазин подарков».
— Красиво. Но к чему нам этот магазин?
— А ты что, не любишь, когда тебе делают подарки?
— Я?.. Я уже забыла, когда это было в последний раз, — Марта наморщила лоб.
— Давай, зайдем сюда.
— Зачем? Мне некому делать подарки, я осталась одна.
— А если я тебе что‑нибудь подарю, это обрадует тебя или огорчит?
— По–моему, мне будет все равно, — спокойно ответила Марта, ничуть не собираясь обидеть Мейсона.
Он и не обиделся.
— А вот в детстве я очень любил, когда мне делали подарки.
— Так может мне подарить тебе что‑нибудь? — предложила Марта.
— Нет, спасибо. Теперь я уже потерял к ним интерес, просто вспомнил, как в детстве донимал отца своими приставаниями.
— Наверное, это было забавно, — улыбнулась Марта.
— Конечно, представь себе, мне было забавно, но отец, он страшно злился. Я начинал ждать дня своего рождения уже за полгода до его наступления. И каждый раз расспрашивал отца, что он собирается мне купить. Тот сперва выяснял, чего бы мне хотелось. И я придумывал самые фантастические вещи. Но постепенно мои аппетиты утихали, потому что отец переходил с названия вещей на суммы и предлагал мне самому выбрать подарок, исходя из определенной им суммы.
— Он что, пытался приучить тебя к бережливости?
— Не знаю, — пожал плечами Мейсон, — во всяком случае, это ему не удалось. А когда до моего дня рождения оставалась неделя, я уже не мог терпеть. Я вытаскивал отца из дому и водил по магазинам. Отец выслушивал меня, но я замечал, как он недовольно морщился. Я предлагал отцу купить мне тот или иной подарок прямо в тот же день, в том же магазине, где мы находились.
