— А зачем ты это делаешь?
— Если бы я был художником, я бы попытался это нарисовать.
— А что конкретно ты бы нарисовал?
Мейсон опустил локти на стол и оперся на руки, прикрыл глаза.
— Знаешь, у меня какие‑то удивительные видения — какое‑то странное фосфорическое свечение и в этом свечении я вижу людей. Но это не обычные люди, они облачены в странные белые полупрозрачные одежды. Эти одежды постоянно развеваются, но их развевает не ветер, а какая‑то энергия, может быть, солнечная, она слепящая, яркая. И знаешь, Мария, самое удивительное, что когда я вижу это свечение, мне не хочется зажмуривать глаза, мне не хочется от него отворачиваться, хотя оно очень яркое и ослепительное. Оно притягивает меня, как магнит притягивает иголку, оно завораживает.
— Ты говоришь странные вещи, Мейсон.
— Но я ничего не могу поделать. Ты у меня спросила, я честно тебе отвечаю. Понимаешь, это какая‑то фантастическая воронка бездонная, бесконечная, и она затягивает меня, влечет в свою бесконечную глубину. Я пытаюсь вырваться, пытаюсь остановиться, пробую за что‑то зацепиться, но эти люди уходят туда, появляются из нее, смотрят на меня, зовут. Я пробую объяснить этим людям, рассказать, что у меня есть какие‑то дела, обязанности. Они исчезают, но потом появляются вновь и снова зовут меня, предлагают. Это странное видение, Мария, поверь мне. Это какой‑то слепящий свет, от которого невозможно оторваться. Похоже на то, когда в изнурительный зной видишь сверкающую струю воды и тебе хочется к ней припасть, и ты припадаешь к ней, но жажда не унимается, а становится еще сильнее и мучительнее. Я вижу эти сверкающие капли, падающие мне на ладонь, они обжигают пальцы, и я хочу припасть к этой воде, но она проходит сквозь мои ладони и растворяется.
— В чем растворяется? Мейсон, о чем ты говоришь?
— Она растворяется во всем и пропадает, а я остаюсь на месте и продолжаю умирать от жажды, хотя вода еще несколько мгновений тому назад была на моих ладонях.
— Я уже, по–моему, где‑то слышала такое, — призадумалась Мария, потом еле заметно улыбнулась.
— Ты что‑то вспомнила? — спросил Мейсон.
— Да, я вспомнила, как ты пытался уверить меня в детстве, что существует луч темноты.
— Луч темноты? — удивился Мейсон, — я этого не помню.
— Да, — Мария рассмеялась, — ты, в самом деле, пытался уверить меня, что однажды открыл окно, и в твою освещенную комнату ворвался луч темноты.
— Такого не бывает, — сказал Мейсон.
— Но ты сам говорил мне. Это так тогда поразило мое воображение, что я тебе поверила и помню про это до сих пор.
