— А что, доктор, что должно произойти? Может быть, можно сделать это и повлиять на его психику?
— Если бы я знал, что надо сделать. Но, к сожалению, это не известно никому. Может, это какая‑нибудь мелкая деталь, может быть, развязавшийся шнурок на ботинке, может быть, какое‑то слово, одно–единственное. И тогда сознание вздрогнет и все станет на прежние места, все вернется к изначальному положению. Но, черт подери, я не знаю этого слова, этой детали, этого события и поэтому мне очень тяжело, я буквально наощупь пробираюсь в потемках его сознания, пытаюсь нащупать тонкую спасительную нить, за которую можно будет дернуть и все восстановить.
— Если бы я знала, что нужно делать, — Мария отошла от перил и посмотрела в синее небо, — я бы обязательно сделала это, потому что я очень хочу вернуть Мейсона. Я очень хочу, чтобы он стал прежним, таким, каким он должен быть. Но, к сожалению…
Мария пожала плечами.
— Может быть, Марта Синклер поможет ему выбраться из этой страшной западни.
— Марта Синклер? — изумилась Мария.
— Да, он помог ей, а она поможет ему. Может, они вдвоем выберутся из этого тупика. Ведь им легче понять друг друга, ведь они пережили одно и то же, в одно и то же время. И Мейсон был свидетелем ее горя, а она видела Мейсона.
— Насколько я понимаю, Мейсон спас Марту Синклер. Он вытащил ее из горящего самолета. Знаете, доктор, я вам хочу сказать, что вот этот мальчик, его зовут Ник Адамс, тоже постоянно ищет Мейсона. И всем говорит, что только с ним он чувствует себя в полной безопасности. Может быть, мальчик поможет ему?
— Возможно, пути господни неисповедимы, — вдруг философски заметил психиатр и тоже посмотрел в синее небо. — Может быть Ник Адамс поможет, может быть Марта Синклер, а может быть, произойдет что‑то такое, что заставит мистера Кэпвелла изменить свой взгляд на жизнь.
Зазвенел звонок, из двери танцевального зала выглянул концертмейстер. Он помахал Марии Робертсон рукой.
— Извините, доктор Равински, мне пора. Дети ждут.
— Да–да, я понимаю. Миссис Робертсон, у меня к вам одна небольшая просьба.
— Слушаю вас, доктор, — вставая со ступенек крыльца, произнесла женщина.
— Вот вам мой телефон. Если у вас возникнут какие‑то вопросы, какие‑то проблемы, пожалуйста, позвоните мне. И не стесняйтесь, можете звонить в любое время. Ведь я, так сказать, лицо заинтересованное.
— Спасибо, доктор Равински, — Мария взяла визитку и заспешила к распахнутой двери танцевального зала, откуда уже неслись легкие и стремительные аккорды музыки.
