- На месте, - довольно сказал Пахом. - Осталось только старосте тебя сдать и можно домой двигать.
- А что на счет Ершова и Зимина, они тут живут?
- Ну, Зимина ты точно сегодня не увидишь, а вот Ершов тот частенько в деревне бывает.
- Расскажи хоть, что это за люди.
- Люди как люди, каждый - дурак по-своему. Сам разберешься, чай не ребенок уже, - дед остался верен в себе, лишнего слова из него оказалось не вытянуть.
Как только мы приблизились к деревне, до меня тут же донесся лай собак, учуявших чужака. Почти из каждого двора раздавалось громкое брехание, оповестившее всех местных жителей о прибытии в их селение новых лиц. В открытых ставнях показались любопытные женские лица, из-за заборов выглядывали дети. Мужчин я почти не видел.
Пока мы шли к старосте, я с интересом подметил, что дома в деревне зачастую сильно отличаются друг от друга. В основном они представляли из себя одноэтажные бревенчатые строения, с покатой крышей из соломы и торчащей из нее трубой, обмазанной глиной. Не богато, прямо скажем, хотя и откровенных развалюх я не видел. Однако, ближе к центру деревни появились двухэтажные особнячки, которые и двор имели побольше, и выглядели куда симпатичнее чем остальные. Все-таки имелись здесь люди, немного “ровнее” чем другие, что бы там не говорил Мирон.
- Тут местная знать живет? - в шутку спросил я, не теряя надежды разговорить угрюмого деда.
- Нету здесь знати.
- Да я понимаю, а все же, кто?
- Одаренные, но не потому, что лучше других, а потому что с них спрос больше. Они за правое дело борются, а в случае чего будут защищать простых людей не жалея живота, - буркнул Пахом и оставшуюся дорогу молчал.
По моим представлениям, дом старосты должен был находиться в центре деревни, однако путь наш лежал другое место и селение мы прошли насквозь, остановившись на окраине у большого деревянного дома. С огороженного забором двора слышались удары железа по железу, поднимался в воздух дым горящего очага.
- Тут жди, - бросил Пахом и шагнул к воротам.
Не было моего проводника минут десять, после чего он вышел на улицу вместе с крупным мужчиной, являвшимся, судя по подпалинам на бороде и кожаному фартуку, надетому поверх одежды, еще и местным кузнецом.
- Вот он, Кузьма, - дед махнул батогом в мою сторону. - В письмо я не заглядывал, так что разбирайтесь с ним сами, а мне домой пора.
- Не останешься? - спросил Пахома кузнец. - Баньку истопим, брагу достанем.
- Чего мне, своей бани мало? Бывай, Кузьма.
