«Спокойно! – приказал я себе. – Подумаешь, Верка! Что в ней может быть страшного?»
Я наклонился вперед и повернул голову в сторону Гнусика. Но его не было видно за Веркиной курткой.
– Гнусик, – позвал я, можно сказать, с отчаянием. – Пошли хлеба пожарим!
Но Гнусик то ли не расслышал, то ли вообще оглох от Веркиного хохота. Раз – она вдруг тоже наклонилась, и ее лицо оказалось прямо напротив моего.
– Приветик! – сказала Верка каким-то размазанным голосом. У нее и лицо было размазанным – глаза и губы. Как будто их тушевали, но получилось слишком жирно.
Я не мог пошевелиться. Сидел и таращился на нее, как дурак. Мне было как-то неловко сразу отворачиваться. Она же всё-таки девочка!
– А ты ничего. – Верка захлопала ресницами. – Прямо лапочка.
«Лапочка?» – вот я почему-то уверен, что именно так опекунша Мария называет своего пуделя Луиджи, когда он приносит ей во рту тапочки. Ну или, там, уточек из бассейна. Не знаю, как это звучит по-итальянски, но голос точно такой!
– Спасибо, – сказал я и быстренько выпрямился, пока она не сделала из меня какого-нибудь пекинеса Севу.
Дым рассеялся, и я наконец увидел Маечку. Она о чём-то болтала с дылдой и даже не смотрела в мою сторону. А я-то воображал, что она все глаза проглядела, гадая, чем я тут с Веркой занимаюсь. Ну и расстроилась, конечно, что мы так запросто подружились. Я бы вот точно расстроился, если бы она с каким-нибудь Верком любезничала. Но Маечка, видно, просто взяла и выключила меня, как какое-то надоевшее «Суперлото». Она же в этом деле мастер!
Вот честно, я эту Верку уже чуть ли не ненавидел. Кто ее вообще принес на этот костер!
– Ясно кто – Ржавый! – услужливо подсказал Фёкла.
«Ржавый!» – Я с тревогой поискал его глазами.
Они с Яшкой возились возле бревна и о чём-то шептались. Даже вроде хихикали. Честно, у меня от этого хихиканья сразу мороз по коже побежал. Потому что у Ржавого переключатель если и работает, то совсем не так, как у Маечки. Да его там, скорее всего, вообще нет! А значит, он сейчас стоит и размышляет, как меня лучше убить – при всех или когда мы одни останемся.
– Давайте сюда! – торжественно объявил Ржавый. – Стол накрыт!
Он еще и поклонился! Ну вроде как в шутку, но я сразу понял, что всерьез. В смысле, он решил убить меня всерьез.
* * *
Это было не сало, а какое-то жареное объедение. Я себе весь рот спалил, пока ел, – таким оно было горячим. Яшка с Ржавым порезали его на кусочки и разложили сверху на обуглившийся хлеб. Получилось что-то вроде дымящихся бутербродов.
