Майка равнодушно пожала плечами. Я так понял, она не из тех, кто долго печалится о прошлом.
– Здесь, как и везде, – все разные. Ты потом привыкнешь.
«Надеюсь, что нет», – подумал я и потащил Майку вместе с виолончелью к нашим.
– Ну где вы ходите? – зашипел на меня Гнусик. – Ада Семёновна уже в панике.
Вообще-то Ада Семёновна преспокойно стояла в сторонке, разговаривая с какой-то теткой, и даже близко не напоминала паникующую. Но с Гнусиком в такой ситуации лучше не спорить. Потому что, когда он в панике, ему кажется, что все вокруг – такие же. И если ему не подыграть, он начнет паниковать еще больше.
Я прямо растерялся. Сказал:
– А!
И вот, пожалуйста. Началось.
– Нас сейчас поселят в третий корпус, – запричитал Гнусик. – А там душевые не закрываются.
Глаза у него наполнились диким ужасом. Я же говорю, его лучше не трогать.
– Гнусик, не пожарь, – велел ему Яшка. – Уже сто раз сказали, что мы в этом году – в первом.
– Ну ладно, – присмирел Гнусик. – Если в первом, тогда нормально.
Вот хорошо, что на свете есть такое успокоительное под названием Яшка. Иначе я вообще не знаю, чем бы всё закончилось.
– Ребята, – позвала нас Ада Семёновна. – Познакомьтесь с Ирмой Андреевной. В этом году она будет вашей старшей воспитательницей.
Вот не знаю почему, но Ирмандрейна сразу вызвала у меня массу вопросов. Может, из-за башмаков. Я такие только у маленького Мýка видел, и то на картинке. Честно, я вообще сначала подумал, что это он и есть. Ну, Мук. Низенький, в чалме и с носом. А потом понял, что это Ирмандрейна – мýка, причем невыносимая.
Вместо приветствия она сказала: «Да!» – а потом шаркнула башмаком и как взвыла: «За мно-о-ой!»
И мы все сразу за ней побежали. Вот что значит командный дух!
Я пока бежал, крутил головой, чтобы получше всё рассмотреть. Вообще, конечно, никакой это был не лагерь, а настоящий город. Только в лесу. Большие корпуса, дорожки, даже кафе. У меня снова в животе заурчало.
– Тут еще стадион есть, – пропыхтел бежавший рядом Яшка. – И теннисный корт. И пруд, там, за столовкой.
– Уф-ф… пф-ф-ф, – пропыхтел я с энтузиазмом. Ну так, чтобы он ощутил мой восторг.
– И сад еще, – вспомнил Яшка. – Там яблоки – во!
Он изобразил что-то похожее на баскетбольный мяч. Я прямо засомневался, что там за яблоки такие. Может, радиоактивные?
– Яблоки обалденные, – заверил Яшка. – Они, правда, только в августе. Но мы же здесь до конца. Так что успеваем!
– До какого еще конца? – Я вытер мокрый лоб. Ирмандрейна, конечно, неслась как сумасшедшая.
