«Что за бред? Какие волки?» – подумал я недовольно и промычал:
– Отстань от меня, сейчас лето!
– А ну вставай, кому говорю! – Громкость нарастала откуда-то из-под земли. – Почки простудишь.
Я открыл глаза и тут же зажмурился – солнце палило вовсю. А Фёкла орала еще хуже – прямо в ухо, на котором я лежал.
– Встаю уже, – буркнул я. – Пристала!
Встать получилось не сразу – меня будто приклеили к земле. Я дернулся раз, второй и наконец сбросил с себя Ржавого. Он, оказывается, сверху лежал!
«А что такого, да? Хорошо устроился!» – Я недовольно пнул его в бок. Ржавый остался лежать без движения.
«А что, если он тоже умер?» – Я вдруг весь похолодел.
– Да ну, – засомневалась Фёкла.
– Ну что «да ну»? – прошептал я с нарастающей паникой. – Так бывает! Сама знаешь!
Я придвинулся к Ржавому. Прислушался.
– Глянь! – ахнула Фёкла. – Правда, что ли, окуклился?
– Ты что, совсем? – Ржавый вскочил так резко, что врезался мне головой в подбородок. Я прямо взвыл от боли.
«Или от радости?»
Он таращился на меня как на сумасшедшего.
– Я думал, ты умер, – признался я, счастливо потирая челюсть.
– Не дождешься! – Ржавый ошалело смотрел по сторонам. – Где это мы?
– В лесу, – бодро сообщил я. – Ты что, забыл?
– Забудешь тут. – Он с досадой обхватил руками голову. – Уже утро, что ли?
– Ага! – подтвердил я и начал болтать без остановки: – Ничего себе, как мы заснули, скажи? Сейчас как придем! Вот крику будет!
Я сделал глубокий вдох и уже с новым запасом воздуха торжественно спросил:
– Нас накажут, да?
– Вот придем и узнаем, – без особого восторга ответил Ржавый.
Я только сейчас разглядел его лицо. Всё в ссадинах, но не так чтобы уж совсем безнадежно. Фонарь, конечно, долго будет заживать. А тот, что справа, – еще дольше. Он уже вон как почернел, а потом еще как пожелтеет!
– Вид у тебя, конечно… – похвалил я. – Полный отпад.
Не знаю почему, но мне было страшно весело.
– Спасибо. – Он, морщась, ощупывал затылок.
Я оценивающе поглядел на его фингал:
– Ирма будет в шоке! – И тут же осторожно предложил: – Может, здесь переждешь? Недельки две? Пока не заживет всё.
– Ха-ха. – Он кое-как поднялся. – Пошли давай, а то на завтрак опоздаем.
У меня сразу в животе заурчало.
– Не дай бог сегодня рисовая. – Я вздрогнул на ходу.
– Чего? – Голос у Ржавого звучал как потусторонний. Ну, будто ему уже никакая каша в принципе не поможет.
– Каша, – говорю, – рисовая. Я ее терпеть не могу.
– Меня вот тоже мутит. – Ржавый привалился к сосне, как мешок.
