Справа от него оказался какой-то престарелый эльф с вислым ртом и водянистыми глазами. Заметив особое благоволение посла к незнакомцу, он имел наглость представиться Вторым Хранителем Священного Озера и довольно заносчивым тоном предложил дружбу. Кархи посмотрел на уродливого отпрыска какой-то, несомненно, блудливой эльфийской матери и громко объявил с не меньшим высокомерием на ломаном староэльфийском:
— Принимаю ваше предложение. Постараюсь консумировать нашу дружбу в ближайшее время.
Эльф вздрогнул и испуганно посмотрел на Кархи. Тот уже забыл о нем, и тут же вмешался в размеренную беседу соседей о славном прошлом эльфийских соседей. Сначала гоблин величайшего короля Восточной Ветви Гризиэля Сурового назвал Яйцекрутом, потом едко прошелся по его жалким потомкам, не жалея эпитетов и для правящих Домов, и под конец нелицеприятно отозвался о замшелых традициях, мешающих развитию государства. Единственное, что он одобрил, это обряд пострига волос верховного жреца в день весеннего равноденствия, объявив его самым верным средством от вшей.
Пока соседи с веселым любопытством наблюдали за бесплатным представлением, а посол внимательно прислушивался к говору неожиданного гостя, представители тех самых правящих Домов потихоньку закипали от хулы наглого эльфа. Престарелая принцесса Торизель замерла с ложкой в руке, не отрывая глаз от невоспитанного эльфа.
Кархи же из-за гремучей смеси родиолы и вина полностью потерял контроль над собой, позабыв и о цели визита, и об ограниченном времени действия кристалла смены обличия. Безудержная энергия и вино бились в голове, требуя скорейшего выхода, и он, конечно, нашелся.
Гоблин прислушался к пьяному монологу разодетого неудачника напротив, жаловавшегося на недавнюю кражу ситариэля. Музыкальный инструмент похитили буквально из-под носа, да еще избили охранников. И это произошло в центре столицы! Стража если куда и смотрит, то только на размер взятки, наглые воры уже добрались до жилищ благородных. Скорее всего, это сделали гоблины, от них в столице уже прохода нет, везде торчат и воруют, воруют, воруют.
— Как, господа, вы до сих пор не знаете, кто ворует ситариэли? — громко спросил Кархи, перекрыв гул разговоров в зале.
— С удовольствием узнаем, господин Кирд, — так же громко отозвался посол Рутхельд, наблюдая за вздрогнувшей при его словах старой принцессой.
— Мне нужен ситариэль, разумеется, лучшего мастера. Он, надеюсь, есть в этом доме?
