Вейгир — командир десятки гномов, подчиненной лично Гримбольду, постучал в дверь. Дождавшись разрешающего ругательства хозяина, он вошел в кабинет. К этому времени оба гроссбуха лежали в ящике стола. Гном в этом деле не доверял даже ближайшим родственникам.
— Добрый вечер, господин Гримбольд. Разрешите доложить о вашем поручении, — Вейгир выглянул в пустой коридор и захлопнул дверь.
— Наконец-то! — оживился гном. — Тебе удалось что-нибудь разузнать, как эти мерзавцы платят налоги?
— Доходов за полгода у них не было, до этого заплатили в казну полсотни золотом с дела о тарзитском вампире. На днях у них конфисковали картины Хейлора. Прямо на аукционе.
— Так это были их картины? — Гримбольд ощерился в улыбке, взял початую бутылку "Дыхания горна" и налил себе в кубок. Достал из-под стола еще один кубок и налил Вейгиру.
— Сколько же эти животные потеряли?
— Я поспрашивал кое-кого, говорят от полутора до двух тысяч золотом.
— Клянусь Первым Оружейником, это лучшая новость за год! — Гримбольд не удержался и хлопнул подчиненного по плечу. — Что-нибудь еще?
— В столичном магистрате появились слухи, что пора поставить еще одну статую королю, но там пока не знают, где именно, — многозначительно произнес Вейгир. — Городские лозоходцы сейчас готовятся обследовать несколько мест в центре, чтобы рабочие случайно не нарвались на водяную жилу. Фундамент будут рыть очень глубокий… Гримбольд хищно улыбнулся.
— И очень дорогой, понятно. Твоя работа как всегда безупречна. Это тебе премия, заработал, — гном протянул умному головорезу кожаный мешочек. — Пока этого достаточно, держись от этих ублюдков подальше.
— Будет сделано, — Вейгир забрал награду, наклонил голову и ушел. Гримбольд же аккуратно вписал выданное золото в графу "Расходы", и довольно хахохотал, напугав случайного ночного прохожего утробными звуками.
* * *
Гримбольд потратил десяток золотых, чтобы помощник городского главы по строительству Лурвельд узнал, что гном хочет с ним победать в очень дорогом ресторане. До этого гному не приходилось иметь с ним дела, и он очень удивился, что благоустройством в столице заведует его соплеменник — дородный и очень важный гном в богатой одежде и золотой цепью на груди весом с месячного поросенка.
Как и чем угощать подобных гостей, Гримбольд знал весьма хорошо, поэтому через два часа перед ним сидел сытый и захмелевший чиновник, благосклонно слушавший очередное славословие в свой адрес. Гримбольду пришлось нелегко, столько времени говорить только приятное, да еще за свой счет, но гном знал, ради чего идет на такую несправедливость.
