После того как я пробыл несколько дней в пансионе в Провиденсе, пытаясь навести какой-никакой порядок в хаосе безвременно оборвавшейся жизни Тербера, я стал собирать свое собственное досье на Веру Эндекотт: еще несколько августовских дней я провел, роясь в фондах бостонского Атенеума, публичной библиотеки и библиотеки Уайденера в Гарварде>{36}. Я с легкостью воссоздал по кусочкам и историю восхождения актрисы к славе, и скандал, в результате которого она сошла со сцены и пристрастилась к алкоголю в конце 1927 года, незадолго до того, как Тербер пришел ко мне со своими дикими россказнями о Пикмане и подземных вурдалаках. Куда труднее оказалось отследить ее причастность к определенным теософским и оккультным обществам от Манхэттена до Лос-Анджелеса, — а ведь в этих кругах вращался и сам Ричард Аптон Пикман.
В январе 1927 года, после того как предыдущей весной Вера Эндекотт заключила контракт с «Парамаунт пикчерз», в ходе съемок фильма по роману Маргарет Кеннеди «Верная нимфа»>{37}, в бульварную прессу стали просачиваться слухи о том, что Вера Эндекотт много пьет и употребляет героин. Поначалу эти голословные заявления вроде бы ничуть не обеспокоили актрису и повредили ее кинематографической карьере не больше, чем когда-то — раскрытие ее настоящего имени, Лиллиан Сноу, или публичное обсуждение ее одиозных родственников с Северного Берега. Затем третьего мая она была арестована — как сообщалось поначалу, всего-навсего во время налета на подпольный бар где-то на Дюранд-драйв, в местечке среди отвесных, поросших кустарником каньонов над Лос-Анджелесом, неподалеку от Голливудского водохранилища и Малхолландского шоссе. Несколько дней спустя, после того как Эндекотт освободили под залог, всплыли куда более странные свидетельства касательно событий той ночи, и к седьмому мая статьи в «Ван-Найс колл», в «Лос-Анджелес таймс» и «Геральд-экспресс» описывали сборище на Дюранд-драйв уже не как подпольный бар, а как нечто куда более жуткое — от «ведьминского шабаша» до «упадочной, кощунственной, разнузданной ведьминской и гомосексуальной оргии».
Но последней каплей стало разоблачение и вовсе чудовищное: журналисты выяснили, что одна из многих женщин, обнаруженная той ночью в обществе Веры Эндекотт, проститутка-мексиканка по имени Ариадна Дельгадо, была доставлена в Голливудский пресвитерианский медцентр — в «Королеву ангелов» — в коматозном состоянии, с многочисленными ножевыми ранениями, от которых пострадали ее торс, грудь и лицо. Дельгадо умерла утром четвертого мая, так и не придя в сознание. Вторая «жертва» или «участник» (в зависимости от газеты), молодой и неудачливый сценарист, фигурирующий в списке просто как Джозеф Э. Чапмен, был помещен в психиатрический изолятор многопрофильной больницы округа Лос-Анджелес сразу после волны арестов.
