— А не вредная она после всех этих кислот?
— Нет, что ты. Они нейтрализуют. Ничем не пахнет. Как глина.
— Но тогда, может, лучше делать из чего-нибудь?
— Нет киса. Это не то.
Прижавшись к ней, Марина гладила её гениталии.
— Почему не то?
— Потому что это не норма. Это подделка. А за подделки у нас… прелесть какая… как ракушечка раскрывается… за подделки у нас не милуют. А тут всё в норме. В норме…
Они обнялись. Целуя Марину, Вика потянула её за руку:
— Пошли, пошли скорей.
— Что, наконец захотелось, киса? — таинственно засмеялась Марина. — Пошли…
Миновав тёмный коридор, они оказались в комнате.
Вика быстро легла на тахту, подложила под зад подушку, но вдруг приподняла голову:
— Слушай, Маринк, но после аппарата-то всё равно ведь говно? Ведь правда? Или другое что-то получается?
Марина осторожно ложилась на неё валетом:
— Да нет. Конечно, говном остаётся. Тут как ни перегоняй, ни фильтруй — всё равно. Из говна сметану не выгонишь…
— Это точно.
Марина опустилась на Вику, провела руками по расслабившимся бёдрам любовницы, погладила колени:
— Но ты на этот счёт не беспокойся, киса. Тебе ведь всё равно не жевать.
Вика улыбнулась в темноте и, недолго поискав, нашла губами в нависших над лицом гениталиях набухший влажный клитор Марины.
Ключи запутались в скомканном носовом платке.
Людмила Ивановна вытянула их за потёртый плетёный ремешок, отперла нижний замок, потом верхний.
Вошла. Положила сумочку на высокую тумбочку в прихожей, покосилась на себя в зеркало. Подкрашенная чёлка растрепалась, цветастый шарф слишком сильно выглядывал из-за воротника пальто.
Разделась, скинула туфли и босиком прошла на кухню.
Пластмассовый приёмник трансляции оказался привёрнутым не до конца, комариный голосок диктора передавал последние новости.
Людмила Ивановна повернула ручку. Голос окреп, заполнил кухню.
Сваренный утром суп стоял на плите. Кран по-прежнему тёк, вода проложила по эмали ржавую дорожку.
Людмила Ивановна открыла холодильник, достала масло, кусок колбасы и яйцо.
Диктор кончил перечень международных событий и более спокойным голосом заговорил о спорте. Людмила Ивановна зажгла две горелки, поставила суп и пустую сковородку, на которую бросила масло.
За окном послышалось хлопанье крыльев. Голубь сел на подоконник, посмотрел на Людмилу Ивановну. Она улыбнулась голубю и пошла в комнату. Телефон стоял на диване. Гвоздики в зелёной вазе были всё так же свежи. Людмила Ивановна набрала номер, поправила волосы:
