Фёдор Иванович положил руку ему на плечо:
— Давай, давай, Коль. Смелее, главное. Я когда первый раз ел, вообще в два глотка её — раз, два. И всё. А у нас в то время разве такие были?! Это ж масло по сравнению с нашими. Давай!
Коля отделил ложкой податливый кусочек, поднёс ко рту и откинулся, выдохнул в сторону:
— Ооооо… ну и запах…
— Да не нюхай ты, чудак-человек! Глотай побыстрей. У неё вкус необычный такой, глотай как лекарство!
Коля брезгливо разглядывал наполненную ложку:
— Чёрт возьми, ну почему обязательно есть?
— Колька! Ты что?! А ну ешь давай!
Коля зажмурился, открыл рот и быстро сунул в него ложку.
— Вот! И глотай!
Коля лихорадочно проглотил, скривился, пошлёпал губами:
— Гадость какая…
— Колька! А ну замолчи! Ешь давай!
Коля проглотил новую порцию:
— Странный вкус какой-то…
— Не странный, а нормальный. Жуй!
Коля отделил другой кусочек, снял губами с ложки, прожевал:
— Странно, а… когда ешь, запаха не чувствуешь…
— Так я тебе о чём толкую, голова! — засмеялся Федор Иванович. — Потом привыкнешь, вообще замечать перестанешь.
Коля стал орудовать ложкой посмелее.
Вера Сергеевна заглянула из комнаты, вышла и, улыбаясь, встала у косяка:
— Ну как?
Коля ответно улыбнулся ей:
— Вот, мам, съел.
— Молодец.
Коля доел норму, бросил ложку в тарелку и шлёпнул ладонями об стол:
— Годидзе!
— Третья группа продолжает рисовать, вторая встаёт и идёт на горшочки! — Людмила Львовна подошла к низеньким столикам, за которыми сидели дети, хлопнула в ладоши: — Раз, два! Ну-ка, все дружно отложили карандаши и встали! Раз, два!
Дети стали нехотя вставать.
— Ну-ка, быстро! Маша, я кому говорю?! Успеете ещё порисовать. Андрей! Это что такое? Встали, пошли за мной! Не бежать! Идти шагом.
Девятнадцать пестро одетых девочек и мальчиков двинулись за Людмилой Львовной.
Вышли в коридор, стали подниматься по лестнице на второй этаж. Людмила Львовна поднималась первой:
— Не обгонять друг друга. Идти спокойно. Шуметь не надо.
Её голос громко звучал в лестничном пролёте.
Топоча ножками, дети поднимались наверх.
На втором этаже, обогнув оставленные малярами стремянки, прошли свежевыкрашенным коридором. Возле двери с забрызганной краской табличкой «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЁН!» Людмила Львовна остановилась:
— Разобраться по парам. Не шуметь! Постников! Сколько раз можно говорить?! Отстань от неё!
Дверь отворилась, вышла нянечка, вытирая руки тряпкой.
— Ну, как? — повернулась к ней Людмила Львовна.
— Готово, — улыбнулась нянечка.
