Понадобилось более десяти лет, чтобы «кладовая» славянской фэнтези пополнилась еще двумя произведениями, претендующими на этнографическую достоверность и апеллирующими к фольклорным, историческим и фольклористическим первоисточникам. В 2007 г. были опубликованы повесть О. И. Дивова «Храбр» и «ответ» на нее — роман И. В. Кошкина «Илья Муромец».
«Храбр» основан на былинах об Илье Муромце. Главный герой Ульф (в крещении Илья) Урманин — обрусевший варяг, состоящий на службе у князя. Как дружинник-храбр, Ульф был вынужден креститься вслед за князем, но втайне хранит верность родным языческим богам, а также варяжским представлениям о воинской и мужской чести. Его отличает обыкновение к месту и не к месту проявлять молодецкую удаль, из-за чего он нередко подвергается наказаниям — его то сажают в поруб, то отлучают от службы; да и с князем он не слишком ладит, ибо чересчур независим по характеру. Автор делает несколько фэнтезийных допущений (так, Ульф-Илья — сын обычной русской крестьянки и великана-волота[10], чем объясняются его недюжинная сила и звероподобный облик), но в остальном придерживается канона исторического романа, действие которого разворачивается в условной Киевской Руси времен былинного Владимира Красное Солнышко, на стыке язычества и христианства.
В послесловии к роману Дивов утверждает, что пытался на основе былин, исторических источников и исследований реконструировать мир русского дружинного эпоса. При этом он опирается на такие труды, как «Киевская Русь» академика Б. Д. Грекова и «История русской церкви» академика Н. М. Никольского. В качестве фольклорных источников Дивов называет былины об Илье — «Илья Муромец и Соловей-разбойник», «Сорок калик со каликою» и др. — и ссылается на сборники Кирши Данилова, П. Н. Рыбникова и А. Ф. Гильфердинга. Вообще, формально относясь к фэнтези, роман Дивова тяготеет к истории — точнее, к криптоистории, к рассуждениям о том, «как все было на самом деле в незапамятные времена (а на самом деле все было не так)». В результате былинный Илья Муромец оказывается битым судьбой варягом Ульфом, а Соловей-Разбойник, главный противник Ильи, — реликтовым гоминидом, падким до человечины (можно предположить, что подобная трактовка этого образа навеяна современным фольклором, конкретно — сюжетом о встречах со снежным человеком).
«Храбр» вызвал немалый интерес у поклонников российской фантастики; многие читатели упрекали автора в «уничижении» славян. И очень скоро был опубликован «патриотический ответ» Дивову — роман И. В. Кошкина. Кошкинский Илья — нисколько не «урманин», а тот самый былинный персонаж, «отсидевший 33 года на печи», и полная противоположность дивовскому Ульфу во всем, кроме недюжинной силы и своевольного характера. Начальная сцена романа, освобождение Ильи из поруба, куда его бросили за «богатырское буйство» (сбивание маковок с церквей), представляет собой очевидную полемику с «Храбром»: Илья не держится особняком и вовсе не нелюдим, он начитан и благообразен внешне, в противовес «волосатому чудовищу» Дивова. Более того, если у Дивова с самого начала текст намеренно суров и мрачен (ср. эпитеты «рыкнули, глухо и недобро», «страшная кисть руки», «князь буравил взором» и т. д.), то экспозиция кошкинского романа столь же намеренно комична: здесь и говорящий конь Бурко, читающий Сунь-цзы, и недотепы-стражники, которых Илья гоняет «за опохмелом», и попытка трех богатырей, Ильи, Добрыни и Алеши, соорудить из половины телеги греческую колесницу.
