Они примчались быстро: чёрные всадники и несколько важных дам в карете.
Женщина мучилась долго. Впрочем, мучилась ли она, сложно сказать - сильно была не в себе, словно бы грезила наяву.
Когда бабка ополоснула младенца, гостьи в чёрных покрывалах окружили его подобно стервятникам. Ведьмы это были. Кто ещё способен, ликуя, умчаться прочь прямо в надвигающийся мрак солнечного затмения, когда всё живое замирает от ужаса? Кто ещё может забрать ребёнка у матери, даже не дав ей взглянуть на него?
Однако нам заплатили. И ещё кинули пару монет, когда бабка заикнулась о том, что надо будет позаботиться о матери новорождённого,- но не проявили и тени интереса. Они получили то, что им требовалось - и сгинули, растаяли во тьме.
А женщина осталась. И вскоре стало понятно, что её тело, - где бы ни бродила её душа,- ещё не готово отдохнуть от тяжёлой работы. Под вой испуганных собак и гул налетевшего ветра, в гаснущем свете чадящих ламп, среди дня заменивших солнце - родился второй ребёнок, на этот раз девочка. Светловолосая, как и мать - на Юге это редкость - здоровая и красивая малышка. Самое одинокое и неприкаянное существо в этом мире. Её безумная матушка сбежала ближе к ночи - неизвестно, как только ей хватило сил подняться с постели. Что с ней стало, никто не знает. Младенца забрали монахини.
А на нашу семью обрушилось огромное несчастье. Бабка верила, что это в наказание за помощь в богопротивном деле. Тогда первый раз появилась в нашей земле Чёрная Смерть и унесла моих родителей. Меня, маленького, удалось выходить. Прошло тринадцать лет, но до сих пор бабка клянёт себя за жадность и вздрагивает от шума голубиных крыльев.
Надо бы навестить её, старую. Давно не виделись. Вот так.
Сет кивнул.
- Спасибо, Хлай. Береги свою Милу. А ту, другую, не жалей. Не надо.
И закрыл за собой дверь.
В этот день Фран впервые увидела Роксахора. Она ещё не знала, что смотрит в лицо войне, которая через пару недель обрушится страшным бедствием на восточные земли Империи и навсегда изменит картину мира. Лицо было смуглым, молодым и целеустремлённым.
Утром Фран задержалась у источника. Внутри монастырской ограды существовал колодец, но пользоваться им не приветствовалось. Принято было носить воду из каменистой низинки в часе пути. Ученики протоптали дорожку, едва заметную на жёсткой земле с редкими кустиками полыни. Считалось, что прогулки с вёдрами способствуют духовному совершенствованию. С этим Фран готова была согласиться. Даже сейчас, когда каждое утро неизменно наступала её очередь, она не роптала.
