— Да, ты прав, — отвечал Баг, вглядываясь в темноту, — тут действительно никто не обитает. — Он подошел поближе к окружающей терем узкой галерее. — И кажется, давно. — Ланчжун указал на мелкий мусор: пожухлые листочки, обрывок бумаги, грязные потеки, привольно расположившиеся на выкрашенном в темно-красный цвет полу галереи. Взошел, преодолев одним шагом низкие три ступеньки, на скрипнувшие слегка доски. — Я, пожалуй, первый, кто за долгое время тут оставит следы.
— Ладно, еч, пойдем. — Богдан оглянулся. — Нехорошо совать свой нос куда попало. Ведь мы в гостях.
— Да, конечно. — Баг спустился было с галереи, но сидевший до этого спокойно в середине двора Судья Ди вдруг рыжей стремительной молнией метнулся мимо него и, взмахнув на прощание хвостом, канул в темноте за дверью. — Э, браток! Ты куда это? Давай назад!
Однако хвостатый человекоохранитель на зов не явился. Напарники переглянулись.
— Зря ты спустил кота с поводка, еч, — сказал наконец Богдан. — Что теперь?
— Да кто ж знал-то. Ведь он так прилично себя вел! — В досаде Баг хлопнул себя поводком по ноге. — Ну вот что, еч. Надо его оттуда достать. Все же он — животное. И хотя даже мелкие твари должны замирать от почтения при виде обиталища Сына Неба… как бы ему не пришло в его дурацкую голову чего-нибудь… э-э-э… несообразного. Вдруг он не замер от почтения.
— Ну да, — трагическим голосом пробормотал Богдан. — Может, наоборот, замер. Где-нибудь в углу. Только не от почтения. Ой, нехорошо-то как!..
— Войдем. — Баг решительно шагнул к двери и потянул ее на себя. Дверь легко, с еле слышным скрипом поддалась. — Эй, пустая трата пива! Где ты там?
Взорам друзей открылось обширное помещение, скупо освещаемое лишь узкими полосками зимнего света, струившимися в щели плотно закрытых окон; задняя часть скрыта ширмами, одна в стылой паутине; у стен — три или четыре резных кресла с мягкой обивкой; между двумя из них — лаковый сундук-ларь, на котором в беспорядке лежат какие-то бумаги… Все здесь пребывало в запустении. Ясно было, что в помещение это давно уж не ступала нога человека, не говоря о руках уборщиков: на всем лежал отчетливо различимый слой пыли, а около окон — нанесенный ветрами сор.
— Однако… — удивленно протянул вошедший первым Баг, разглядывая свиток на левой стене: время и небрежение так сильно поработали над шелком, что лишь по сохранившейся в верхнем углу надписи ланчжун определил, что картина когда-то изображала известную красавицу ханьской древности Си Ши, любующуюся пионами. Собственно, от Си Ши остался один силуэт — правда, и в таких прискорбных обстоятельствах не лишенный удивительной изящности. А может, виноват был еще и царивший тут сумрак.
