Первой реакцией его слушателей была усмешка, как будто всех развеселила самонадеянность этого пацана. Годы их странного здесь заключения выработали в них спокойствие, основанное на философии, несколько отличной у каждого индивидуума, но рожденной из мудрости, взращенной многими поколениями их предшественников. Их, во-первых, нельзя было оскорбить. А во-вторых, их отношение к тому, что внешне выглядело как нападение, было как к простому выпендрежу со стороны атакующего.
Сейчас же все они ожидали, когда кто-то из их числа выступит с достойным отпором. Но когда через минуту или даже более никто не заговорил (сам же Орло продолжал в это время стоять, улыбался и как будто тоже ожидал), удивленно отозвался один только Ишкрин:
— Дайте-ка подумать, ведь это же полнейшее оскорбление. Нам еще никто так не говорил, с тех пор, как всех нас собрали в этом месте. Но ладно, рассудите по-хорошему. Разве это не правда?
В ответ раздалось, поначалу несмелое: «Точно, будь я проклят. — Да, вы правы, такое случилось в первый раз. — Шутки шутками, но мы все чувствуем себя обманутыми!»
Когда прошла первая реакция, молодой человек все так же стоял возле стола, глядел на присутствующих горящими голубыми глазами и улыбался. Когда наконец стало тихо, он сказал:
— А могу ли я усилить критичность своего выступления?
Математик Дьюреа вздохнул:
— Уж лучше проглотить его философию за раз, одним куском, чем потом растягивать удовольствие на многие годы.
И он кивнул Орло:
— Ладно уж, валяйте.
Большинство присутствующих согласилось с этим, а Питер Ростен сказал своим обычным, спокойным тоном:
— Иногда, а точнее, прямо сейчас, человеческая мысль становится даже более важной, чем обычно. Он делает это для нас.
— Господа, — заявил Орло, — я собираюсь произнести перед вами небольшую речь. — И далее: — В человеческой эволюции наступит такое время, когда все уловки диктатуры по вылавливанию и использованию молодежи в своих целях уже перестанут срабатывать. Ваша ошибка заключалась в том, что когда вы сами были молодыми, вас тоже эксплуатировали, но вы этого не замечали. Вы успешно заняли те позиции, на которых находились старики вашего времени, и даже не заметили, что их понижение в должности было частью бесконечной системы, в которой какой-то человек использует безымянных молодых людей ради своих интересов. Потом вы и сами стали для этой системы старыми и слишком самоуверенными, но было уже поздно. Вы пустоголово играли свои роли, а следующая порция ничего не подозревающих юнцов уже была обучена, чтобы заменить вас и действовать против вас же.
