— Ага, — Дьюреа не скрывал своей радости, — картина начинает проясняться. — Маленький математик покивал головой, как будто все уже объяснилось окончательно. — В стране Лильгина от предложений не отказываются.
— А я отказался, — упрямо ответил Орло.
— Значит к обвинению добавят еще и это.
— Да нет, просто тогда я заявил, что не чувствую себя достаточно квалифицированным, как человек, который уже занимал это место. Мне сказали, что судить им, а я ответил, что ради добра другого человека отказываюсь занимать место более компетентного специалиста.
— Во всяком случае, — усмехнулся Ишкрин, — в этом ты разбираешься.
— А что было потом? — спросил Дьюреа.
— Я продолжал заниматься своими делами вплоть до вчерашнего дня. А потом меня освободили от всех заданий и приказали сегодня утром явиться сюда, здесь же мне должны были предложить другую должность. Я спросил, что это за место? Администратор, который выдавал мне указания, не знал. Тогда я заявил, что оставляю за собой право отказаться и от этого нового предложения. Он ответил, что это мое личное дело.
— И вас прислали сюда? — допытывался Дьюреа.
— Да.
— Тогда вас в чем-то обвиняют.
— Да нет же, — улыбаясь отвечал ему Орло. Похоже, что данная ситуация, все эти запутанные аргументы его даже развеселили. — Ведь это было бы просто незаконным. Даже самые заядлые критики Лильгина сходятся в том, что еще ни разу никто не был наказан, если перед тем ему не было предъявлено обвинение. Если вы настаиваете, будто такое обвинение обязано существовать, то оно не было мне публично предъявлено, а значит — оно тоже не имеет законной силы.
— Но, — запротестовал человек, до сих пор не принимавший участия в дискуссии — шестое место, восточная сторона, китайский астроном, которого все привыкли называть Джимми Хо, — каждый из нас попал в этот центр по какому-нибудь делу. Даже против меня семнадцать лет назад выдвинули обвинение. И с тех пор я нахожусь здесь.
— Да нет, ни по какому обвинению я здесь не нахожусь, — отвечал Орло. Он откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул, потом резким движением он вскочил на ноги и оглядел сидящих за столом так, будто сам был лектором, а все присутствующие — его студентами. — Господа, — сказал он, — мне начинает становиться понятным, что вы впитали в себя все стереотипы, свойственные эпохе Лильгина, стереотипы людей, отнесенных к определенной замкнутой категории. У меня же таких стереотипов нет. Короче говоря, все вы обязаны были оказаться в этом месте. Я же под данное соответствие не подхожу.
