Обдумывая свои открытия, Эксхем вернулся в замок одновременно с колокольчиком, призывавшим на обед.
За столом он увидел графиню Эрну, бледную и растерянную.
Вы уже знаете от Пипермана, что случилось с моим поверенным в делах, капитан Эксхем? — спросила она. — Поэтому я сейчас не смогу закончить деловой разговор с вами.
Я хотел бы верить, что подобные разговоры между нами прекратились навсегда, — ответил Джон.
Графиня печально покачала головой.
Сейчас я блуждаю в темноте, капитан Эксхем; может быть, когда-нибудь позже вы сможете многое простить мне. Давайте на этом прекратим разговоры на болезненную тему.
Эксхем молча поклонился.
Капитан Эксхем!
Да, графиня?
Графиня Эрна явно колебалась; казалось, что она с трудом подбирает слова. Наконец, она пробормотала:
Эта дама… На том портрете…
Это Маргарет Грирсон, дочь сэра Томаса Грирсона, члена Палаты общин. Сейчас ее зовут леди Лидаун.
Когда я посмотрела в зеркало, я увидела, что она немного похожа на меня.
Немного! — воскликнул Джон. — Да она же ваш идеальный двойник!
Пожалуй, я могу согласиться с вами! — вздохнула Эрна. Графиня разговаривала, опустив глаза, как будто ее заинтересовал старинный саксонский фарфор, украшавший сервировку.
Скажите, капитан, вы знакомы с ней?
Да, знаком! — почти выкрикнул Эксхем. Неожиданно он почувствовал прикосновение ее руки.
— Боюсь, я разбудила у вас тяжелые воспоминания, капитан, — мягко проговорила она.
Джон промолчал, закрыв глаза. Открыв их через несколько мгновений, он увидел, что Эрна встала из-за стола и направилась к выходу. Перед дверью она остановилась, обернулась и сказала:
— Я попросила убрать из вашей комнаты книги, лежавшие на столе и убранные вами в шкаф. Их должны были бросить в печь. Если вы снова зайдете в мой будуар, чего я не собираюсь запрещать вам, вы не увидите там арфы.
После обеда Леонар зашел в комнату Джона с шахматной доской в руках.
— Небольшую партию, сэр? — предложил он глухим невыразительным голосом.
За следующий час он два раза объявил Джону шах и мат.
Графиня Эрна попросила передать Джону извинения: у нее разболелась голова, и Эксхему придется обедать одному.
Одиночество за столом вполне устроило Эксхема: он представлял, как неловко они чувствовали бы сейчас себя, сидя друг напротив друга. Кроме того, его мысли были целиком заняты намеченной им ночной экспедицией.
Джон достал из своего багажа небольшой дорожный фонарь с толстой свечой, способной гореть несколько часов. Он также старательно зарядил надежный двуствольный пистолет.
