— Вы поплатитесь за это! — завопил аптекарь. — Господин помощник мэра, чего вы ждете? Почему не отправите этого человека в каталажку? Он оскорбил и чуть не ударил меня!
Герр Pop немного поколебался, но потом все же предложил чужеземцу назвать себя.
— С удовольствием, господин. Я приехал из Лондона, а зовут меня Джон Эксхем.
Едва он замолчал, как в зале случилось нечто неожиданное.
По залу таверны промчался ураган, вылетевший на террасу, где он опрокинул столы и стулья, подхватил аптекаря и затряс его, словно кучу тряпья.
— Вы слышали, Pop? — рявкнул ураган. — Его зовут Джон Эксхем, и если кто-нибудь встретит его на улице и не поздоровается с ним, я собью с него шляпу и буду пинать четверть часа, будь он помощник мэра или сам мэр Мейсена, Дрездена или Берлина! Это говорит вам старый Фредерик Вашхольдер, и это имя гарантирует мои слова!
Эксхем почувствовал, как его схватили за руку и втянули в общий зал, где немедленно усадили за столик.
— Лебеволь, предсказатель несчастья, — проревел генерал, — принеси лучшее вино самого удачного года, паштет из гусиной печенки и жареных каплунов! Если они будут недостаточно нежные, я швырну тебя в реку!
Немного успокоившись, генерал обратился к Джону:
— А теперь мы должны прежде всего познакомиться, капитан Эксхем! В этом году мне исполнится семьдесят лет, я на четыре года младше Блюхера, который называет меня «молодым человеком». Вы знаете, капитан, что я рассказывал Блюхеру про вас, и он спросил меня, когда же Веллингтона посадят в дом умалишенных за то, что он присвоил Джону Эксхему всего лишь звание капитана за все его заслуги? Старик Блюхер был в восторге, когда я рассказал ему про Сюркуфа и ваши приключения в южных морях.
Ведь вы приехали сюда, чтобы навестить Эрну фон Гейерштайн? Не сомневаюсь, что она сама пригласила вас, потому что с тех пор, как погиб ее брат, она никого не хочет видеть. Впрочем, она всегда мало общалась с соседями и жила очень замкнуто.
Я знал ее отца, старого Карла-Людвига фон Гейерштайна, но не могу утверждать, что мы были друзьями; впрочем, он ни с кем не дружил. Человек честный и благородный, но угрюмый, мрачный и нелюдимый, которому даже горный медведь при встрече на узкой тропинке молча уступил бы дорогу.
Боюсь, — закончил генерал, — что графиня Эрна унаследовала необщительный характер своего отца. Она держит людей на расстоянии от себя; после нескольких визитов в Гейерштайн, когда меня принимали вежливо, но весьма прохладно, я перестал посещать замок.
