— Подайте мне руку, Ларкине, я хочу немного погулять в саду.
— Наверное, милорд не знает, что этой ночью шел сильный снег.
— Нет ничего удивительного в снегопаде в это время года. Но я немного запутался в календаре. Какое сегодня число?
Десятое декабря, сэр. Сегодня милорда должен посетить известный французский профессор.
Господин Дюпюйтрен?
Да, у него действительно такая фамилия, сэр, но мне не удается правильно произнести ее.
Это человек, которого можно назвать светочем науки, но совсем не обязательно, что он сможет вернуть мне свет!
Милорд простит меня, если я осмелюсь возразить. Ученый господин с трудной фамилией сказал господину Макин- тайру, что если операция пройдет успешно…
Ладно, ладно, Ларкине…
…то милорд сможет увидеть горящие свечи на новогодней елке.
У нас не будет новогодней елки, Ларкине.
Леди Дьюкен сказала мне, что пришлет нам…
Если так, то пусть она сама и украшает ее!
Нет сэр, украшением должна заняться другая дама…
Джон Эксхем возмущенно помотал головой.
Сколько раз я говорил вам, Ларкине, не упоминать при мне эту даму. Я говорю вам в последний раз, что я не хочу иметь никаких дел с леди Лидаун, даже в случае, если она вернула себе девичью фамилию.
Да, ее сейчас зовут Маргарет Грирсон…
Не упоминайте это имя, Ларкине.
Как будет угодно милорду, но…
Никаких но, Ларкине!
Нельзя было не заметить, что этот разговор крайне огорчил старого верного Ларкинса.
Я всего лишь слуга, сэр, и человек простой, к тому же очень старый, но это не значит, что у меня нет сердца. Она ежедневно появляется здесь и обеспокоенно, со слезами на глазах, спрашивает о вашем состоянии.
Когда однажды я смог сказать ей, что к милорду вернулась способность говорить, она упала на колени и принялась пылко благодарить Господа.
Ларкине, — тихо спросил Эксхем, — она приходила сюда?
Милорд в это время спал, — уклончиво ответил слуга.
— Но она была здесь?
Ларкине, наконец, не выдержал и сказал все, что он думает.
— Да, она была здесь, сэр. Теперь вы можете уволить меня, если сочтете нужным. Она пришла и стала умолять меня позволить ей только взглянуть на вас, всего один раз. У меня есть сердце, и оно не каменное… Ах, милорд, она так горько плакала…
— Она была здесь… Возле меня?
— Возле вас, сэр, — заявил Ларкине. — Она опустилась возле вас на колени и принялась взывать в молитвах уж не знаю, к каким святым… Более того…
Ларкине прикусил губу и замолчал.
— Говорите!
— Она поцеловала милорда!
В дверь вошел, постучавшись, слуга.
