— На зиму? — задумался я. — А если… А если так?
Следующую подкову я сделал с шипами, как на моих зимних берцах. Кузнецы онемели совершенно от этого зрелища. Первым прокашлялся Балтак:
— Сынок… Да будь я последней жабой, если за такое с них в три раза больше не стрясу!
Ну вот, уже какие-то цифры денежные. «В три раза» — это хорошо, это мне нравится. С другой стороны, если мне заплатят три дилса, это будет обидно. А с ещё одной другой стороны, такое сокровище, как Натсэ, досталось мне всего за один дилс, к тому же платил не я…
Магический ресурс Земли: 23
Последняя подкова меня основательно опустошила. Впрочем, не сильнее, чем минувшая ночь, в которую я до сих пор с трудом мог поверить. Много магии я в этом мире видел, сам творил немало, но эта ночь…
— Передохнуть надо, — сказал я и отложил очередную заготовку. — Силы упали…
— Силы? — встрепенулся Балтак. — Щас!
Меня усадили за другой верстак, который, похоже, давно использовали вместо стола. На нём тут же появился каравай чёрного хлеба, крынка молока, баночка мёда, шмат сала. Отнекиваться я не стал — угощали от души.
Кузнецы пока есть не стали. Отошли в сторону, о чём-то заговорили. Видимо, обсуждали перспективы использования меня в промышленных масштабах. А я достал из кармана плаща захваченную из дома книжицу и погрузился в чтение, не забывая, впрочем, поглощать пищу.
Это был дневник Мекиарис, и Авелла была права, как и безымянный старик из моего последнего видения: эту девушку стоило пожалеть.
Обычно, когда в семье простолюдинов рождался ребёнок с магическими способностями, это считалось радостью. Но Мекиарис в тот год, когда прогремела Великая Битва, проявила способности к управлению огнём.
Дирн находился далеко в стороне от культурной жизни, но родители Мекиарис всё же знали, что клан Огня уничтожен, а недобитков яростно истребляют. И сделали свои, простолюдинские, нехитрые выводы. Совершенно неправильные выводы, ведь магия — универсальна, и Мекиарис спокойно можно было отдать в магическую академию Земли, где она бы получила чёрную печать, и её силы направились бы в верное русло. Ну, на крайняк, её бы додумались использовать, как меня: для продолжения магических родов, которые теряли магию. Стрёмно, конечно, но всяко лучше, чем то, что случилось.
А случилось, что у родителей был какой-то знакомый маг. Сам из глухой деревни, старый и напуганный переменами, случившимися в мире. Он и оборудовал чердак, превратив его в камеру заключения для шестнадцатилетней девчонки.
