— За что? Почему судьба обходится с людьми так жестоко? Я не могу поверить, что такое могло случится!
Я с трудом приходил в себя. Сердце билось тяжело, нехотя, но слух потихоньку возвращался. И чувствительность тела тоже. Было холодно. И где-то рядом рыдала Авелла. Я попытался открыть глаза, но пока не смог. Это меня не напугало — причины для страха были другие — я понял, что нужно подождать, пока тело придёт в норму.
— Что же мы теперь будем делать, Натсэ?
— Не знаю. — Натсэ говорила, как будто с того света. Глухо и страшно.
— Не говори «не знаю». Ты всегда всё знаешь, ты сильная и умная.
— Ты можешь помолчать?
— Не могу! Ты не бросишь меня? Пообещай, что ты меня не бросишь.
— Не брошу.
— Поклянись!
— Что тебе с моей клятвы? Моя стихия нерушимых клятв не принимает. Но если хочешь — клянусь. Не брошу. Мы одна семья, он этого хотел…
На последних словах её голос дрогнул, и к Авеллиным всхлипываниям прибавились её. Моё сердце, с трудом набирающее обороты, дрогнуло и чуть второй раз не остановилось. Зато потом заколотилось куда интенсивнее. Я умудрился приоткрыть глаза. Обнаружил, что лежу на полу, в коридоре. Из гостиной едва доползает свет свечей, но и его загораживают две крохотные несчастные фигурки. Натсэ и Авелла сидели спиной ко мне, прижавшись друг к другу, обнявшись, и рыдали.
— Но эту суку я точно прикончу, — услышал я шёпот Натсэ. — Не знаю, как, но она пожалеет, что осталась в нашем мире. Я её загоню в Яргар, а потом сама спущусь туда и убью.
— А я с тобой!
— Куда ж я без тебя…
Я набрал воздуху в грудь и выдохнул свои первые слова:
— Не… Мекиарис… виновата…
Обе развернулись мгновенно и уставились на меня округлившимися глазами.
— Морт?!
— Мортегар?!!
Я сумел только тихонько пискнуть, как раздавленный мышонок, когда Натсэ и Авелла рухнули на меня, заливая слезами и осыпая поцелуями. Было, конечно, приятно, но дышать сделалось ещё труднее. Тело и так оживало с неохотой. Но вот я, наконец, сумел поднять руки и обнял два своих сокровища.
— Мы думали, что ты умер, — шептала Авелла в одно ухо.
— Сердце не билось минут десять точно. Как такое возможно? — недоумевала Натсэ в другое ухо.
— Там каша осталась? — спросил я. — Можете принести?
Авелла сорвалась с места и убежала в кухню. Я проводил её взглядом. Спросил:
— А она вообще понимает, что потеряла полотенце?
— Сейчас поймёт, наверное, — засмеялась сквозь слёзы Натсэ.
И правда, из кухни донёсся горестный вопль. Натсэ нащупала на полу махровое полотенце, встала.
