Я задумался. Мои познания в ботанике были настолько глубокими, что дуб от берёзы я отличал без труда. О, ещё, знаю, осина есть — у неё листы дрожат, потому что на ней кто-то там повесился, и она до сих пор в шоке. Это точно не о Натсэ…
— Рябина, — вдруг сказал я. — Это должна быть рябина, точно.
— Почему? — удивилась Натсэ.
— Ну… Не знаю. Она кажется такой простой. Но когда прочие деревья уже всё посбросили и приготовились к зиме, на ней одной такие яркие красные ягоды. Когда снег ложится, они на его фоне — как огонь, хотя на самом деле, конечно, не горят… Терпкие. Их никто не ест почти. Но некоторым безумцам они нравятся.
Натсэ помолчала. Видно было, что она странным образом польщена.
— Я думала, ты назовёшь ёлку. Зимой и летом одним цветом, да ещё и колется. Но ладно. Жду от тебя в подарок рябину.
Я постарался припомнить, видел ли во время своих реальных и сновидческих путешествий по лесу рябину. Не припомнил. Но — надо так надо, будем искать.
Я шагнул к Натсэ, она потянулась ко мне, но тут из дома донёсся истошный визг.
— Белянка, — выдохнула Натсэ и бросилась в дом. Я побежал за ней.
Далеко идти не пришлось. Авелла, с влажными волосами, в одном махровом полотенце, неслась к нам по коридору. Увидев нас, она перестала визжать, но побежала быстрее. В меня она буквально врезалась.
— Тихо, тихо! — Я обнял её. — Что случилось?
Авелла повернула голову:
— Натсэ! Ты — зло!
— Чего это? — удивилась та.
— Ты обещала, что будешь рядом!
— Но… Я ведь здесь!
— Я думала, «рядом» — это за дверью!
— Я и была за дверью! Или… Ты что, думала, я буду стоять под дверью в ванную, пока ты моешься?
Авелла яростно закивала.
— Так ты ничего не видела? — вздохнула Натсэ с облегчением.
— Видела! Открыла дверь и увидела, что тебя нет. Позвала — никто не ответил. Я думала, вас съел призрак!
— Угу. И каков был план? Выбежать на улицу в одном полотенце и плакать?
Авелла спрятала лицо у меня в плаще и буркнула:
— Мортегар, она — злая.
Я не успел ответить, потому что вдруг услышал странный звук. Натсэ тоже насторожилась, повернула голову. Звук повторился, и я увидел его источник.
Чёрный кот стоял у входа в коридор. Он так выгнулся, что, сделался похожим на чёрную радугу со вздыбленной шерстью. И он шипел.
Я медленно поднял взгляд, и сердце, дрогнув, пропустило пару тактов.
На улице уже почти смерклось, и свечи, горящие в гостиной у нас за спиной, только подчёркивали мрак, сгустившийся в коридоре, где окна были закрыты ставнями. И всё же в дальнем конце коридора я отчётливо видел фигуру в белых одеждах, различал длинные чёрные волосы. Она как будто слегка сияла сама по себе.
