УЧЕНИК: Госпожа Алмосая, госпожа Алмосая! Постойте! А что происходит с помещёнными в Хранилище предметами, когда маг умирает?
Г-ЖА АЛМОСАЯ: Больше их не видит никто. Если только маг перед смертью не сочтёт нужным опустошить Хранилище.
УЧЕНИК: И никто не может его открыть?
Г-ЖА АЛМОСАЯ: Никто, кроме мага-владельца.
УЧЕНИК: Как сканер отпечатка пальца…
Г-ЖА АЛМОСАЯ: Что?
УЧЕНИК: Что?
УЧЕНИЦА: Не обращайте внимания, госпожа Алмосая, это Сеприт, безродный, он вечно какие-то непонятные слова говорит.
ДРУГАЯ УЧЕНИЦА: Да, он дурачок.
*все смеются, только Алмосая с недоумением смотрит на Сеприта*
Г-ЖА АЛМОСАЯ: Я ответила на ваш вопрос, господин Сеприт?
СЕПРИТ: Да, спасибо, я понял, что телепорт у меня отжали навсегда…
Г-ЖА АЛМОСАЯ: Я вас не понимаю, но не будем углубляться. Давайте разблокируем…
СЕПРИТ: А магия Огня, говорите, позволяет путешествовать между мирами, так?
Г-ЖА АЛМОСАЯ: Господин Сеприт!
СЕПРИТ: Молчу-молчу…
С наступлением темноты похолодало, и я пожалел, что не оделся теплее. Не получалось и согреться от быстрого движения — по лесу мы шли тихо, стараясь не поднимать шума. Я шагал след в след за Гетаиниром, который вдруг перестал казаться клоуном и начал выглядеть, как профессионал.
У меня под ногами то и дело что-то хрустело, ломалось, а Гетаинир двигался бесшумно, будто призрак. Масляный фонарь, который он нёс, был тщательно закрыт и тускло светил только под ноги.
Сначала мне было интересно, потом — когда углубились в лес — жутковато. И, наконец, скучно. Меня одолевала зевота, неудержимо хотелось спать где-нибудь в тепле, и чтобы рядом были Натсэ и Авелла, и, может, даже не спать… Я обернулся, но в темноте не разглядел ничего. Идут ли они за мной где-то там, сокрытые заклинаниями Авеллы? Может, я смогу их разглядеть при помощи своих всестихийных сил?
Попробовать не успел — я вдруг налетел на спину остановившегося Гетаинира и едва слышно вскрикнул от неожиданности.
— Осторожнее, сэр Ямос! — шепнул тот. — Ночной лес не терпит дилетантов.
Надо же, не терпит он. Ну, пускай начинает терпеть, ибо я пришёл. Мир ещё не видывал таких дилетантов.
— Как вообще? — прошептал я в ответ. — Перспективы есть?
Гетаинир посторонился и, опустив фонарь, потыкал перед собой посохом. Я увидел, как конец посоха утопает в трясине.
— Болото началось, — пояснил Гетаинир и без того очевидное.
— Чертим руны?
— Не сейчас — днём. Почуют…
— Слушайте, меня терзают смутные сомнения, — вздохнул я. — Мне однажды приходилось видеть, как рунами сдерживают болота. Тогда… Ну, там было много народа, и руны постоянно приходилось подновлять. Как мы вдвоём сможем контролировать границы всего города?
